Динка. Динка прощается с детством (сборник)

– Это ничего! Это сухая грязь… Не толкайся… Это же просто пыль, пыль! – защищаясь, кричала Динка. – Отстань от меня, какая… Гогша!

Динка не могла простить сестре ее дружбу с Гогой и, сердясь на нее, называла ее Гогшей.

Но когда дело касалось книг, Мышка становилась яростной.

– Ну и пускай я буду Гогша! А ты уходи! Не трогай! Разбросала все! Зачем сама полезла? Лучше мне сказала бы! – чуть не плача, кричала она.

– Ну, дай сама! – не желая с ней ссориться, согласилась Динка. – Мне нужно «Пещеру Лихтвейса», – с трудом выговорила она.

Мышка сразу насторожилась.

– Я не знаю такой книги, – с удивлением сказала она.

– Ну, тогда, может, она на чердаке есть, в папиных книгах? – спросила Динка.

– Нет… Я там все знаю. Там уже я только одного Фореля не читала да еще всякие инженерные книги, а то все… – в недоумении протянула Мышка и, сморщив лоб, переспросила: – Как называется? Какая пещера?

– «Пещера Лихтвейса», выпуск пять копеек, – пояснила по складам Динка.

– Выпуск пять копеек? Ой, подожди… Я один раз купила такую книжку. Это, может быть, Нат Пинкертон? – озабоченно спросила Мышка.

– Нет, я же тебе говорю: «Пещера Лихтвейса». Но если у тебя ее нет, так давай хоть Нат Пинкертона! – соглашается Динка и, чтоб вызвать сочувствие сестры, добавляет: – Это для одной сироты!

– Да у меня давно уже нет этой книжки, я ее сейчас же выбросила. Мама сказала, что такую гадость противно взять в руки!

– Да, мне тоже не очень понравилось. Там все какое-то ненастоящее… Но этот мальчик хочет все-таки почитать!

– Не надо! Я лучше дам ему другую книжку, настоящую. Я поищу что-нибудь хорошее, – пообещала Мышка.

Глава 29 Общая любимица

– Принимайте гостью-то! Два часа ребенок в калитку колотит, а они как глухие! – крикнула из сада Лина.

– Ой, Марьяшка! А я почитать хотела! – выбегая на террасу, с сожалением говорит Мышка.

– И у меня всякие дела… Мне тоже некогда! – перегоняя ее, кричит Динка. – Марьяшечка, не стучи, мы идем!

Но Марьяшка изо всех сил колотит своей ложкой в калитку.

– Кисей будет? – привычно осведомляется она. Круглая мордочка ее с красной пуговкой посередине, голубые веселые глазки и толстенькие, словно надутые, щечки вызывают в девочках неудержимую нежность.

– Марьяшенька, поцелуй меня!

– И меня, Марьяшенька, и меня!

Марьяшка громко чмокает то одну, то другую и, размахивая своей ложкой, важно шествует к дому.

– Марьяшка, вон Лина! Крикни: «Лина, Лина! Дай Марьяшке молочка, булочки…» – нашептывает ей Динка.

– Ина! Ина! Мальяске мойока, були!.. – кричит Марьяшка.

– Сахарку! – подсказывает ей Динка.

– Сахайку! – кричит Марьяшка.

– Слышу, слышу! Иди уж, топай! С собой, что ли, ложка-то? Ох ты ж, гостья моя неописуемая! – растроганно откликается с террасы Лина, наливая в чашку молока.

Девочки начинают спорить.

– Иди, я сама ее покормлю, – говорит Мышка.

– Ишь какая, сама иди! Ты же читать хотела! Я покормлю, а ты уложи, – прижимая к себе девочку, говорит Динка.

– Хитрая ты! Самое удовольствие кормить… – протестует Мышка.

– Ну, давай вместе. Неси одеяло на гамак! – командует Динка.

– Так она, может, поиграет еще.

Марьяшка шествует посредине и, поворачивая то к одной, то к другой свое веселое личико, что-то рассказывает непонятное и очень нужное, подкрепляя свои сообщения неожиданным звонким смехом.

– Ты будешь кормить, а я буду поить молочком, – примиряюще говорит Мышка.

Но Лина захватывает девочку своими большими теплыми руками, усаживает ее к себе на колени, обтирает мокрым полотенцем Марьяшкину ложку и, зачерпнув каши, шумно дует на нее. Марьяшка, широко открыв свой рот с мелкими белыми зубками и закинув головенку на грудь Лины, терпеливо ждет.

Девочки стоят по обеим сторонам и, налегая на стол, довольно улыбаются.

После завтрака начинается веселая игра.

– Ку-ку! – кричит Марьяшка, прячась за дверью.

– Ку-ку! – откликается из-под стола Мышка.

– Где они? Где они? – нарочно не замечая их, мечется по террасе Динка. – Где моя Марьяшка?

Мышка быстро перебегает к Марьяшке и что-то шепчет ей на ухо.

– Нас нету! – пищит из-за двери тоненький голосок.

– Зайчики, зайчики! Где моя Марьяшка? – закрывая лицо руками, спрашивает Динка.

«Зайчики», взявшись под ручку, прыгают ей навстречу. Но в этот момент входит Катя. На бледном, хмуром лице ее появляется рассеянная улыбка.

– Не спит? – спрашивает она, указывая на Марьяшку, и, неотступно думая о чем-то своем, машинально добавляет: – Уложите ее в гамаке!

Девочки переплетают руки стульчиком и несут Марьяшку в сад. Уложив девочку в гамак, они тихо покачивают ее, напевая колыбельную:

Спи, младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю…

Глаза Марьяшки медленно закрываются, на красные щеки ложится темный ободок пушистых ресниц.

– Тсс!.. – шепчет Динка, подняв палец. И обе девочки на цыпочках удаляются.

Глава 30 Хорошее должно быть лучшим

За обедом Марина несколько раз взглядывает на сестру:

– Почему ты такая бледная, Катя? У тебя не болит голова?

– У меня никогда ничего не болит, – улыбается Катя, но улыбка ее какая-то неживая, деланая.