Динка прощается с детством

Но Динка без сил падает на кровать.

- Потом... потом, - бормочет она. - Я не хочу ничего, ни есть, ни пить, а только спать. Укрой меня папиной тужуркой.

Уезжая, отец оставил на хуторе свою кожаную тужурку. С тех пор когда кому-нибудь из домашних нездоровится или просто тяжело на душе, его укрывают папиной тужуркой. В это чудодейственное средство свято верят его взрослые дети, и озабоченная Мышка, не спрашивая ни о чем, заботливо укрывает сестру папиной тужуркой.

Глава восьмая

СЕСТРЫ

Мягкие волосы сестры щекочут Динкино лицо.

- Динка, Динка! Проснись! А то после обеда я опять уеду, а мы совсем не виделись вчера...

- А что это - утро? День или вечер? - сонно моргая ресницами, спрашивает Динка.

- Да утро, утро... - смеется Мышка. - Знаешь, сколько часов ты проспала? Ведь мы еще вчера приехали! Надо же было так набегаться!

- Вчера... вчера... - машинально повторяет Динка и. садясь на кровати, мучительно трет лоб. - Мы приехали вчера, - медленно повторяет она, а в глазах ее встает хата Якова, оторванная половинка двери и в простенке над сапожным столиком летящие концы черного шарфа.

Динка спускает на пол ноги и шарит под кроватью, разыскивая свои туфли.

- Я должна сейчас же ехать... - бормочет она.

- Куда? - удивляется сестра.

- Я еще сама не знаю куда. Но я должна... - в смятении бросает Динка.

Но Мышка, смеясь, обнимает ее за шею:

- Да проснись ты наконец! У меня сегодня такой трудный день. И потом, я хотела поговорить с тобой о маме...

- А что о маме? - с тревогой спрашивает Динка, окончательно приходя в себя.

- Как - что? Ведь нет же ни письма, ни телеграммы... А мама уже давно в Самаре. Неужели до сих пор нельзя было добиться свидания... Она же знает, как мы волнуемся.

- Конечно, знает... И она бы написала, но ведь и в прошлом году, когда мама ездила к папе, ей тоже долго не давали свидания. Что же зря писать?

- Замучается она там. И папа бедный так ждет... - грустно говорит Мышка.

Тревожные мысли об отце, о матери, добивающейся свидания через тюремную решетку, омрачают лица сестер.

- Сколько унижений... Полиция, допросы... Обыщут ее там, не передала бы чего... Везде подлость! Такая подлость, что просто иногда дышать нечем! стискивая руки, говорит Мышка.

Динка молча кивает головой и смотрит на сестру. В темном казенном платье Мышка кажется тоньше и стройнее, тоненькие, как паутинка, белокурые косы ее пышным узлом свернуты на затылке. Солнце совсем не трогает загаром нежного лица Мышки, щеки ее всегда покрыты защитным пушком и даже около точеного носика сами по себе куда-то исчезли веснушки.

"Как мы непохожи..." - машинально думает Динка, глядя на нежно-розовые губы сестры и на темно-серые глаза с длинными золотистыми ресницами. Мышка такая легкая и воздушная, что, когда она неслышно ступает по полу, Динке всегда кажется, что в комнату спустилось белое облачко.

"А я уродка... Таким всегда говорят: "Какая вы симпатичная", потому что нечего больше сказать".

Динка мельком бросает взгляд на зеркало и недовольно отворачивается.

"Ишь сидит, распустила Дуня косы... Глазки синенькие, щечки румяные, а пышные прожорливые губки так и лезут вперед. Несчастная матрешка! Недаром Федорка один раз сказала: "Не знаю, чого тоби не нравится, на мой вкус ты дуже гарна дивчина". На Федоркин вкус..." - горько усмехается про себя Динка, любуясь сестрой.

- А вот глаза у тебя стали совсем другие, - неожиданно говорит она вслух.

- Глаза? Какие глаза? При чем это тут? - останавливаясь посреди комнаты, удивленно спрашивает Мышка. Она давно уже привыкла ко всяким неожиданностям со стороны Динки, но ведь сейчас они говорят о папе и о маме - при чем же тут какие-то глаза?

- Ты совсем не слушала меня, Динка. Я так беспокоюсь, а у тебя вечно одни глупости на уме, - с обидой говорит старшая сестра.

- Да нет, я, конечно, слушала... И я тоже беспокоюсь...

- Ну так почему же ты всегда вставишь что-то неподходящее? Говоришь с тобой об одном и вдруг слышишь что-то совсем из другой оперы... Ну почему это?

Динка вертит пальцем около головы.

- У меня мысли бегут наперегонки, - серьезно объясняет она. - Их нельзя удержать на месте.

- А надо, Динка, потому что ты вот так ляпнешь что-нибудь невпопад, и люди будут думать, что ты глупая.

- А я и правда не очень-то умная, у меня всего не хватает. И ума, и знаний и красоты - всего-всего! Я ущербный месяц, - грустно улыбается Динка.

- Ты на самом деле так думаешь? - пытливо спрашивает Мышка, прислушиваясь к грустным ноткам в голосе сестры.

- Конечно, зачем бы я стала таиться перед тобой?

- Но ведь это же неправда, Динка, - присаживаясь рядом, горячо убеждает Мышка. - Я думаю, тебе просто надо научиться управлять собой, своими мыслями...

- Как обижен тот судьбою, кто не властен над собою, - задумчиво говорит Динка.

- Вот-вот... Откуда ты взяла эти строчки?