Динка прощается с детством

– Это ваше право. Я имею экстренное задание. Мне известно, что у вас скрывается прибывший вчера железнодорожник, имеющий при себе секретные материалы!

– Повторяю: здесь только две мои дочери. Я не знаю, какие вы имеете сведения о прибывшем железнодорожнике, мне, по крайней мере, ничего об этом не известно!

– Хорошо. Мы сейчас это выясним. Попросите…

– Что случилось, мама? – выходя из своей комнаты, спросила Мышка.

Из двери Динки вдруг с грозным рычанием выскочил Нерон.

– Уберите собаку! Сейчас же уберите собаку! – загораживаясь стулом, закричал сыщик.

– Нерон! На место! – крикнула, появляясь на пороге, Динка. – На место, живо!

– Выгоните его во двор! – завизжал сыщик.

– Но, господин жандарм, он сожрет там пристава! – невозмутимо ответила Динка, держа собаку за ошейник.

– Ну так привяжите его! – все еще размахивая перед собой стулом, кричал перепуганный сыщик. – Ни шагу дальше террасы! – заорал он, видя, что Динка собирается выйти.

– Прошу вас вести себя прилично. Вы, кажется, полагаете, что моя младшая дочь и есть тот переодетый железнодорожник, которого вы собираетесь задержать в моем доме! – язвительно сказала Марина.

– Я не обязан высказывать вам свои предположения, госпожа Арсеньева! Но ваша младшая дочь сейчас пояснит вам… Пожалуйте сюда, барышня! Будьте любезны сказать мне, о чем вы беседовали на перроне с приезжим железнодорожником?

– Ты беседовала с железнодорожником? – удивленно спросила Марина, обращаясь к дочери. Динка пожала плечами.

– Я даже не заметила, железнодорожник он или нет… Просто какой-то человек спросил у меня, где Рубижовка.

– Так, так… А что вы делали потом? Что вы делали, когда мы с Петровым направились по следу этого железнодорожника? Отвечайте, барышня! – постукивая пальцами по столу и пытливо глядя на Динку, строго допрашивал сыщик.

– Что я делала потом? – Динка посмотрела на него широко раскрытыми глазами и вдруг, словно что-то вспомнив, весело расхохоталась: – Да я же с вами была! Ну конечно, с вами! Неужели вы не помните? Я еще приняла вас за своего дядю!

– Позвольте, позвольте, барышня! Не считайте нас дурачками! Вы действительно кричали: «Дядечка! Здравствуйте, дядечка!» Но с какой целью это было сделано?

– Но я же вам сказала, что я обозналась… Потому что мы ждем в гости дядю.

– Мы действительно ждем моего брата, – вмешалась Марина. – Но я не понимаю, Дина, как могла ты так ошибиться? Что же общего у этого господина с твоим дядей? – раздраженно сказала она, обращаясь к дочери. – Твой дядя никогда не служил в полиции…

– Но, мамочка, ты говорила, что дядя всегда носит с собой плед, а этот господин жандарм так замаскировался под нашего дядю, что тоже нес плед… – оправдываясь, сказала Динка.

– Ну, если вы были с пледом, тогда понятно, что моя дочь могла ошибиться, – спокойно заметила Марина. – Да еще в толпе, возможно… Но к чему весь этот допрос? Если вы предполагаете, что этот приезжий прячется в моем доме, то ищите и увольте нас от лишних разговоров, – выпрямившись и глядя на сыщика сверху вниз, величественно бросила Марина.

На террасе снова залаял Нерон, и в дверь боком протиснулся Петров.

– Очень злая собачка у вас, очень вредная собачка, я извиняюсь, – залепетал он, заискивающе глядя на Марину и кладя на кончик стола перед сыщиком окурок козьей ножки, скрученной из газетной бумаги.

– Все осмотрено, ваше благородие. В сарае нет лошадки и нет брички. Я ихний выезд и ихнюю лошадку хорошо знаю, так вот, извольте видеть, на месте их не оказалось. А на чердаке обнаружен сей окурок, именуемый козьей ножкой, – подобострастно пояснил он, касаясь плеча сыщика своей толстой, лоснящейся физиономией. – Я так думаю, ваше благородие, что в семействе госпожи Арсеньевой козьи ножки, тем более с махоркой, курить некому. – Он наклонился еще ниже и, многозначительно подняв бровь, добавил: – Так что, может быть, солдат…

– А! Солдат! – вдруг закричала Динка. – Наконец-то вы надумались искать его! Ты же ничего не знаешь, мамочка, а здесь просто исчезают люди, а потом их находят убитыми! Сначала Якова-музыканта, потом студента в ирпенском лесу, а теперь пропал солдат! А полиция даже не почешется, бегает за каким-то железнодорожником и ничего не видит перед своим носом!

– Дина, Дина! Веди себя прилично! Какое нам дело до этого солдата? – резко прикрикнула на дочь Марина.

Петров с раскрытым ртом уставился на обеих. Сыщик хлопнул ладонью по раскрытой папке.

– Вы мне мешаете, барышня! Петров, займитесь обыском! Обойти все комнаты и осмотреть все самым тщательным образом! Разрешите продолжать допрос.

Сыщик обернулся к безмолвной, словно застывшей в брезгливом созерцании Мышке:

– Ваше имя-отчество, барышня?

– Анжелика Александровна Арсеньева, – спокойно, безжизненным голосом ответила Мышка, глядя куда-то мимо головы сыщика. Ей было противно все: и шмыгающая по комнатам фигура Петрова, и рассевшийся на стуле сыщик. Тошнотная муть подступала к горлу, но лицо Мышки выражало только глубокое равнодушие и брезгливость.

– Что вы скажете относительно прибывшего к вам вчера железнодорожника? – спросил сыщик.