Динка прощается с детством

– Нет, лучше пешком… Я не устану. Я никогда не устаю, если иду по делу. А ведь нам нужно все разузнать: куда Жук отвезет Иоську и вообще все!

– Надо с этими мальчишками разобраться, – задумчиво сказал Леня. – Познакомиться поближе…

Динка ожила, заторопилась, завязала в платочек хлеб и вареную картошку, сбегала к Марьяне за молоком, налила в бутылку. Вышли на закате. Шли босиком, держа в руках сандалии. С дороги был виден лес; стволы деревьев, освещенные заходящим солнцем, стояли как на пожарище. По обеим сторонам дороги простирались поля пана Песковского. На них уже не шумели налитые солнцем колосья, хлеб был убран, и только еще кое-где на этих скучных стриженых полях кончали уборку. Издалека долетала песня:

Ой, летилы гу-си-си
С далэкого-окого кра-аю…
Гай замутили во-оо-ду
В ти-хому Дунаю…

Стоя на дороге, Леня и Динка заслушались, но сзади затарахтела телега.

– Рви васильки, Лень, будто мы просто гуляем. Нельзя, чтоб они догадались, куда мы идем! – Она бросилась рвать вдоль дороги васильки.

Но Леня, морщась, сказал:

– Нехорошо это… Люди едут с работы, пыльные, усталые, а мы гуляем, рвем цветы. Некрасиво как-то получается.

– Ну да, конечно, нехорошо, – согласилась Динка, пряча в траву свой букетик. – Но мы ведь тоже идем по делу, Лень?

На телеге густо сидели девчата и бабы; правил хлопчик в грязной вышитой рубашке.

– Добрый вечер! – приветливо поздоровались они.

– Добрый вечер! Добрый вечер! – весело откликнулись Леня и Динка.

Девчата, подталкивая друг дружку и перешептываясь, лукаво поглядывали на Леню. В близких селах хорошо знали Динку и желали ей счастья, а после хождения к пану с просьбой о коровах – особенно.

– Да пошлет вам господь! – с чувством сказала пожилая женщина, с улыбкой глядя на Динку.

– Спасибо, спасибо! – закивала головой Динка. Лошадь пошла шагом.

– А что, хороши хлеба нынче? – степенно спросил Леня, идя рядом с телегой.

– Добрые хлеба, – ответила женщина, но девчата зашумели, зареготали.

– Пану хватит! – выкрикнула одна, выглядывая из-за спины подруг.

– Ще и останется! – бойко поддержала другая.

– Пан своего хлеба жалеет, он по заграницам чужой ест! – съязвила третья.

– А Павлуха этот год голодный будет, – фыркнул кто-то из девчат, и все закатились дробным смехом.

– За Павлуху не бойтесь, он панских хлебов на три года себе запас! – подмигнул Лене хлопчик.

– А что, Павлуха не повесился еще? – весело осведомилась Динка. – Мы слышали, пан велел ему повеситься?

Бабы и девчата расхохотались, посыпались бойкие словечки по адресу бывшего приказчика:

– Нема для него осины подходящей!

– Долго выбирать надо!

– А правду сказать, с чого Павлухе вешаться? – утирая пыльное лицо платком, сказала молчавшая до сих пор баба. – У его губа не дура. Вчера, люди говорят, уже коло Матюшкиных усадьбу огородил, хорошу дачу себе ставит. Мужиков целу артель нагнал, гроши есть, чем ему плохо?

– Эге! Уже и столбы ставили! Люди бачили, в кажну ямку сам Павлуха с жинкой золотые бросали! Такой гад и в огне не сгорит, и в воде не потонет!

– А дерьмо, извиняйте, всегда поверху плавает!

– Куда там! С Матюшкиными они сваты, а Матюшкины, уж известно, гады!

– Всем гадам гады! – убежденно заявила Динка.

– Эге! Эге! – согласно и одобрительно закивали бабы. – Они, чуешь, барышня Динка, вчора на закладинах так-то вашего Ефима кляли! Не дай боже, как кляли! – озабоченно наклонившись к идущей рядом Динке, сказала пожилая женщина. – Сама слышала…

– Ничего. Придет такое время, что они еще Ефиму будут в ножки кланяться! – сердито сказал Леня.

На телеге притихли. Девчата с живым интересом смотрели на Леню.

– Придет, придет время! Отольются кошке мышкины слезки! Надоест народу терпеть их издевательства! – повторил Леня.

– Вот-вот… Так и солдат говорит. Значит, его правда. Только и солдата упредить надо, дуже богатеи на него злобятся… – понизив голос, доверительно сообщила пожилая женщина и, взяв у хлопчика вожжи, крикнула: – А ну погоняй! Бо вже не рано! Бувайте здоровеньки, барышня! До побаченья!

Лошадь рванулась вперед, телега, подпрыгивая на неровных колеях, подняла клубы пыли. Когда она исчезла под горой, Леня сказал:

– Опять про солдата слышу. И Ефим мне о нем говорил… Видно, смелый человек.

К лесу подошли, когда уже стемнело. Оглянулись по сторонам – никого…

Посидели еще на опушке, потом один за другим юркнули в кустарники и, прячась за деревьями, выбежали на дорогу.

– Ну, сюда уже никто не заглянет, – с облегчением сказала Динка.

Обнявшись, молча шли по дороге. С темного неба между верхушками деревьев выглянул тоненький серп молодого месяца.

– Смотри, какая у него смешная рожица! – указывая на него Лене, прошептала Динка.

– Любопытничает, – засмеялся Леня. – Интересно ему, как люди дружат!