Динка (с иллюстрациями Воробьева)

Алина уже не кладет на стол круглые папины часы и не объявляет, что пароход «Гоголь» вышел из Самары… Никто не знает, когда ждать маму, и от этого стало так скучно за обедом, так пусто во всем доме. А между тем каждый занят своим делом. Из сада доносится голос Анюты… Алина обязательно хочет научить Анюту читать, она даже заявила маме, что на время откладывает занятия с детьми.

- Когда мы уедем, Анюта будет очень скучать. Пусть она научится читать книги. Мы с Мышкой оставим ей много книг, - сказала Алина.

Анюте трудно вырваться из дома, но она тоже очень хочет научиться читать и, как только мать отпускает ее, бежит к Алине.

- Мы-а… мы-а… - вытягивает Анюта.

- Ма-ма, - поправляет ее Алина. - Здесь нет буквы «ы», а у тебя она слышится. Не прибавляй ее каждый раз.

Анюта - понятливая и послушная. Она уже выучила все буквы, и Алина довольна своей ученицей. Сейчас они вместе читают маленький рассказик по букварю.

Но Динке скучно их слушать. Постояв на дорожке, она тихими шагами направляется к палатке… Она все еще не помирилась с Никичем… «Может, сейчас помириться?» - думает она, но Никича нет. Он теперь занялся рыбной ловлей и даже сделал какие-то мудреные удочки, с двумя крючками каждая. «Это, наверное, чтоб сразу ловилось две рыбы. Вот Леньке бы такую удочку! Но Никич куда-то их отнес и одну уже подарил Митричу…» Динка заглядывает внутрь палатки и идет искать Мышку. Потом, передумав, решает заглянуть к Лине.

«Интересно, где у Лины картошка? И каши всякие. Хорошо бы отнести на утес… Если Ленька ничего не заработает, то можно сварить похлебку».

Динка подходит ближе к кухне… Лина стирает. Из-за кустов видно ее широкую спину, видно, как она стряхивает с рук мыльную пену и налегает на кучу мокрого белья, а потом, выкрутив его, с шумом бросает в таз. Лина стирает… Но почему же она не поет?

Динка в нерешительности останавливается… Дина считает стирку очень важным и ответственным делом. Обычно она еще с вечера предупреждает всех домашних:

«Завтра обеда не ждите… Белье намочила». И на другой день с утра около кухни начинается громыхание корыта, плеск воды и какая-то особая, задушевная песня.

Любовь, восторги я заби-ила,
Теперь, однако, тем дрожу,

чувствительно выводит Лина, сжимая и отжимая белье.

- Это значит: «одна, как тень, брожу?… - обязательно скажет кто-нибудь на террасе, заслышав Линино пение. Но Лина не придерживается точного текста песен.

Кого я страшно так любила,
Того коварством нахожу,

певуче жалуется она и, шлепая в таз отжатую простыню, начинает новую строфу:

Забудь ты, зрост, мою походку,
Забудь черты мово лица…

Но сегодня Лина стирает в полном молчании. Она, наверное, очень злая сейчас… «На кого же она злится?» - думает Динка и, приподнявшись на цыпочки, вдруг замечает Мышку.

Мышка сидит на траве, сжавшись в такой маленький комочек, что ее почти не видно за корытом.

- Значит, твой бог, Лина, - это вообще враг людей? - неожиданно спрашивает Мышка.

Динка фыркает и зажимает ладонью рот.

«Вот дурка! Что это она сказала? Сейчас Лина ей даст!» - со смехом думает она.

Но Лина так огорошена, что не сразу находит ответ.

- Господи! - стонет она, выпрямляясь и поворачиваясь к Мышке. - Да как же это язык твой повернулся? Ведь за этакую хулу руки-ноги тебе покорежит! Паралик разобьет!..

- Да подожди… Ты только не сердись, Липочка, - быстро перебивает ее Мышка. - Но ты же сама сказала, что бог посылает людям всякое горе…

- Батюшки мои! Да разве я так сказала? Ведь это жив священном писании говорится, что господь бог наш посылает людям испытания, чтобы укрепить их веру во всемогущего. И не греши ты, ради господа! - стряхивая с рук пену, испуганно убеждает Лина.

- Да я не грешу… Ты не бойся… Ты только скажи: а почему, если твой бог все может, - так почему он не сделает всех людей счастливыми? Почему люди умирают, плачут, просят его, а он не делает? Значит, он не всемогущий или совсем не добрый… - торопливо говорит Мышка, боясь, что Лина не даст ей высказать свою мысль. - Тогда какой же он бог? И где он сидит?..

Динка, забывшись, вылезает на дорожку. И правда, где он сидит, этот бог? И кто его видел? Но Лина ничего не желает отвечать.

- Уйди отсюдова! - кричит она на Мышку. - Ты мне всю стирку спортила, сердце мое растравила! Нехристями вы растете! Нет, чтобы стать на коленки да за мать помолиться, чтоб господь ее уберег, так ты еще слова такие говоришь! Господи, и куда я с вами поденусь?! Спаси и сохрани нас, господи! - наклоняясь над бельем, причитает Лина; крупные слезы текут по ее щекам и падают в мыльную пену.

- Уходи отсюда, - замахивается на сестру Динка. - Смотри, что сделала! Наговорила тут всякого! Иди, иди отсюда!

- Но ведь я только хотела… - огорченно шепчет Мышка, оглядываясь на Лину.