Диомед, сын Тидея. Книга вторая

– Это не самое страшное, Диомед. Мы бросили нашу родину, не на месяцы – на годы. Что там сейчас? Ведь ты сам говорил мне о дорийцах... Но Котел – только начало. Когда ОНИ увидят, что мы все-таки побеждаем, то сами выйдут на бой. И тогда...

– И тогда...

Теплый ветерок, дующий с моря, внезапно становится ледяным Бореем. Холод страха. Холод ненависти. Холод бессилия.

«...Бойся богов, Диомед! Бойся!»

– Но... Если мы вдвоем – против НИХ?.. Мы оба Сияющие, Паламед! Сияющие Третьего Шага! Я понял, Третий Шаг – Шаг богов, Третий Шаг – это значит почувствовать, что значит БЫТЬ богом!

– И тебе бы хотелось этого, Тидид?

Холод внезапно начинает жечь огнем. Страшным огнем жертвенного костра... Что же ты наделала, Уастис, царевна ливийская, бедная глупая девочка? Ведь теперь я знаю, КАК перестать быть человеком!

– Нет... Не хочу, Паламед. Но если ОНИ придут сюда, чтобы убивать нас!..

...Первого же пленного троянца – по горлу, наискось. «Я приношу тебя в жертву непобедимому богу Дамеду!..» Наверное, так и становятся богами – те, кто правит в Азии. Смертные боги, покупающие могущество ценой чужой крови.

...А ВЫ, бессмертные Олимпийцы, иную цену платите?

Теплый морской песок, черные дельфины-корабли на деревянных подпорках, тихий шум спящего лагеря. И неслышный шелест – шелест железных крыльев Таната Жестокосердного...

– Я не вернусь, Тидид. ОНИ не простят. Меня убьют в спину, убьют тихо. Ведь у НИХ тут много слуг...

Еле слышным стал голос Паламеда Эвбейца. Мертвым.

– Если выживешь – беги, Диомед! Но не на Восток, ОНИ уже там, достанут. На Запад, на Север, к гипербореям, за Океан, куда-нибудь... Беги! Собери тех, кто уцелеет, кто не погибнет. Иногда бегство – единственный выход, чтобы остаться человеком!

И вновь я заставил себя улыбнуться... оскалится.

– Иногда смерть – тоже выход, Паламед. Но пусть нам обоим не придется искать этот путь!

– Смерть – тоже выход, – равнодушно соглашается мертвый голос. – Но можно не успеть. Что ты будешь делать, если не успеешь, Тидид?

Тихий морской берег, сонный лагерь, окровавленное поле вдали, Бешеный Пес Небес над троянскими башнями...

Что я буду делать, если НЕ УСПЕЮ умереть?

Я не знаю ответа на этот страшный вопрос. Не знаю. Не хочу знать...

Завтра бой – и это хорошо, это замечательно! В бою, на честной войне, можно ни о чем не думать – кроме войны. Но не выходит – не думать.

Не бывает честной войны...

* * *

Только... Нет, не так. Не только – снова.

...Снова спустилась с небес розоперстая Эос, следом и Кера явилася с криком зловестным.

Вот растворились ворота, из оных зареяли рати,
Конные, пешие; шум и смятение страшное встало.
Храбрых троян шлемоблещущий Гектор великий
Всех предводил; превосходные множеством, мужеством духа,
С ним ополчились мужи, копейщики, бурные в битве.
Вслед их дарданцам предшествовал сын знаменитый Анхизов,
Мощный Эней; от Анхиза его родила Афродита.
В Зелии живших мужей, при подошве холмистыя Иды,
Племя троянское лучник отличнейший вел Ликаонид,
Пандар, которого Феб одарил сокрушительным луком.
Гиппофоой предводил племена копьеборных пеласгов,
Храбрый Эвфем ополчал племена ратоборцев-киконов,
Вслед им Пирехм предводил криволуких пеонов, далеко
Живших в стране Амидона, где катится Аксий широкий.
Вождь Пилемен пафлагонцам предшествовал, храброе сердце.
Рать гализонов Годий с Эпистрофом вели из Алибы,
Стран отдаленных, откуда исход серебра неоскудный.
Много народов союзных в Приамовом граде великом.
Много!..

– Э-э, ванакт, э-э, Диомед-родич! Какой ты, понимаешь, горячий! Зачем от нас убежал, от Мантоса-родича убежал, зачем без меня этого пеона-собаку резал, да? А если бы панцирь пробили? Ты лежи, лежи, воды сейчас принесем, доспехи снимем, вина принесем... А ты, Сфенел-басилей, куда смотрел? Мало ли, что тебе друг твой говорит, а если он тебе в Гадес колесницу гнать прикажет, а? Ты сиди, Сфенел-басилей, мы тебе сейчас тоже воды принесем. Не из Скамандра воды, красная там вода, всех вы там порезали, всех в реку кинули, не вода – кровь чистая...

Грязная мутная вода, чистая алая кровь...

Не бывает честной войны.

* * *

Когда бьют в грудь копьем – плохо. И когда палицей по шлему навернут – тоже плохо.