Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно

— Ваши соображения о Бендере очень интересны, — сказал Г. М. — Действительно, в результате отравления стрихнином наблюдаются и некоторая скрюченность шеи, и явные следы мучений или страха. Эти симптомы совпадают, но что вы скажете о его лице?

Местерс заколебался.

— Это действительно странно: я признаю!

— Странно?! — воскликнул Г. М. — Это невероятно! Это было бы просто чудом, если бы он все‑таки оказался отравленным стрихнином! Видите ли, друг мой, когда лицо распухает и чернеет, это доказывает, что смерть вызвана ядом, действующим на дыхательные органы, тогда как стрихнин действует на позвоночник. Если Бендер принял какую‑то дозу стрихнина, почему он не позвал на помощь, как только почувствовал первые боли? И не издал ни одного звука, хотя, как мы предполагаем, выпил яд, вызывающий ужасные мучения? Поскольку он не кричал, значит, ему помешал это сделать паралич мышц. Я хочу вам объяснить, что Бендеру в этой комнате был дан яд, действующий мгновенно, яд, который он, конечно, не мог выпить.

— Почему нет?

— Потому что это кураре!

В наступившей тишине Местерс достал из кармана блокнот.

— Оставим пока эти предположения, — сказал инспектор. — Думаю, мне пора уже приступить к следствию!

Сэр Джордж Аксрутер, стоявший у окна с опущенной головой, напоминая своим видом печального Пиквика, стремительно повернулся.

— Я далек от мысли давать вам советы, мистер Местерс, — сказал он, — я очень доволен, что вы согласились на мое присутствие при этом разговоре. Но мне кажется, что вы не обратили внимания на самый загадочный факт в этом деле: если Бендер получил укол неизвестной иглы, тогда кто еще был с ним в комнате?

— С ним в комнате?

— Ну да, это то лицо, которое после смерти Бендера продолжало отвечать на наши оклики. Вы слышали, что сказал доктор Арнольд: Бендер умер около одиннадцати часов. Кто же тогда три раза отвечал на наши вызовы?

— Ах, — отозвался Местерс неожиданно резко, — у меня до сих пор еще не было времени допросить обитателей дома, и пока я располагаю только сведениями, исходящими от вас, господа. Я слышал, что сказал доктор Арнольд, но бывают ошибки в диагнозах…

— Здесь нет ошибки в диагнозе, — перебил его Г. М. — Если вы не считаете меня глупее, чем я есть, то я скажу, что тоже осмотрел тело: смерть наступила около одиннадцати часов пятнадцати минут. Следовательно, кто‑то подделался под голос Бендера. Это, в конце концов, было не так трудно! На таком расстоянии и через массивную дверь! Но с какой целью, Местерс? Кто‑то здесь, несомненно, был, ведь исчезла записная книжка Бендера.

Местерс сел и опять что‑то записал, а Г. М. продолжал:

— Я с самого начала искал записную книжку Бендера. Она могла содержать опасные записи о ком‑то из живущих в доме. Я обращаю ваше внимание и на то, что кто‑то вставил ему в манишку пергаментную трубочку.

— И карту, — добавил Местерс. — Что касается этого кусочка бумажки…

— Пергамента, — поправил его сэр Джордж, — кстати, могу я посмотреть его, инспектор?

Местерс передал ему пергамент.

Сэр Джордж развернул его. Это был кусочек пергамента шириной в два, а длиной в десять сантиметров. Терлен нагнулся и через плечо сэра Джорджа увидел несколько очень красиво написанных чернилами латинских слов.

— Что это означает, господа? — спросил Г. М. — Призовем на помощь то, чему нас учили в школе!

— По–моему, это какая‑то шутка, — ответил сэр Джордж, — я рассматривал бы эти слова как своего рода талисман, амулет. Мне кажется, это что‑то вроде молитвы об устранении боли. Трудно понять это латинское изречение. Но, как я уже сказал, речь идет о какой‑то шутке.

— Я не вижу тут повода для шуток. Все это действительно очень странно, — сказал Г. М.

— Совершенно с вами согласен, — добавил Местерс.

— Поскольку вы, Местерс, еще не полностью вошли в курс дела, я вам скажу еще кое‑что, — продолжал Г. М. — Если вы хотите узнать, кто вместе с Бендером был в этой комнате, поле деятельности у вас весьма ограничено. Кроме двух лиц, все остальные имеют неоспоримые алиби. Пока вызывали полицию, я спокойно выполнял свою миссию. Вот лица, замешанные в эту историю. — Он поднял руку, чтобы сосчитать по пальцам. — Во–первых, присутствовавшие за ужином: Аллан, Гийо, Изабелла, Керстерс, Равель, Терлен, Джордж Аксрутер и я; во–вторых — отсутствующие: Джудит и доктор Арнольд; в–третьих — прислуга: лакей, экономка, повариха, две горничные и один шофер. Вы слушаете меня?

— Да, сэр, такой разговор меня устраивает.

— От двадцати пятнадцати до половины двенадцатого и даже позднее вся прислуга сидела на кухне за ужином. Джудит и ее жених были в театре вместе с друзьями, которые довезли их сюда в машине в полночь, без пяти минут. И наконец, всех остальных я видел собственными глазами весь критический период… за исключением двух лиц. Это кажется очень простым, Местерс, даже слишком простым, а я этого не люблю!

— Два исключения, — сказал Местерс, прослушав его сообщение, — это мистер Гийо и мисс Изабелла Бриксам, не так ли?

— Местерс, подождите! Разве Равель не покидал стола?