Дипломат особого назначения

Олег втянул голову в плечи и задрожал от вскипевшей в теле энергии. Сейчас, после недели тренировок, ему уже не требовалось закрывать глаза и расслабляться в кресле. Переход в «невозможность», состояние, которому Олег так и не придумал более подходящего названия, произошел в долю секунды. И, как всегда, принес с собой пронзительную четкость восприятия.

Олег глянул за блестящие шлемы скафандров и сжал губы. Одинаковые, ничего не выражающие лица; сверкающие алым глаза. Бэчеэры, боевые человекообразные роботы. Элитные войска специального назначения.

Великий Космос, подумал Олег. Да за кем же они прилетели?!

— Дипломат Соловьев! — прогремел из недр шлюпки властный голос. — Лягте на землю лицом вниз и сложите руки за спиной!

Это даже не война, подумал Олег. Это какая-то зачистка местности. Надо бы поговорить с их командиром…

В то же мгновение перед Олегом предстали внутренние помещения шлюпки. Все ее двенадцать отсеков, с мебелью, декоративными стенами, транспортными каналами, локальными гравитационными полями. На борту шлюпки находились миллионы предметов; но людей среди них не было.

Только роботы. И притом роботы, снятые с предохранителя.

Не задумываясь, Олег упал ничком и завернул руки за спину.

В то же мгновение раздалось едва слышное жужжание. Задействованные в режиме парализатора излучатели уложили на землю Герта и Хампа.

— Спокойно, дипломат Соловьев, — произнес голос. — Сейчас вы будете зафиксированы стасис-полем. Не двигайтесь, в противном случае возможны поверхностные повреждения!

Стасис-поле, удивился Олег. Но зачем?! Разве не проще поставить защитный купол? Та же самая полная изоляция, и притом поговорить можно. Впрочем, с кем разговаривать? Тут же одни роботы, что, кстати, совершенно правильно, людей бы здесь в момент зателепали…

Стоп! Они же еще не знают о Смирителях! Единственный телепат на планете, о котором им достоверно известно — это некий Олег Соловьев.

И перед тем, как провалиться в черноту стасис-поля, Олег сделал свое последнее в этой миссии умозаключение.

Они прилетели за мной!

А потом было черное безмолвие. Олег плавал в нем тысячи лет, не чувствуя тела, не слыша звуков, не видя даже собственных снов. Каким-то шестым чувством он знал, что должен дотянуться — до чего угодно, что не будет темнотой, тишиной и бесчувствием. Но в черном безмолвии не было направлений, и Олег кружил и кружил на месте, кружил год за годом, век за веком.

Что-то, мелькнувшее в черноте, появилось само. Олег совершенно точно знал, что никогда не достиг бы этого собственными усилиями. Но теперь, когда появилось что-то, он получил направление.

Остальное было привычным.

Он разглядывал собственные руки, лежащие на сером полированном столе. Толстые пальцы, покрытые редкими черными волосками. Широкие запястья, на левом — искрящаяся полоска комма. Мускулистые, даже чересчур мускулистые руки. Могучие грудные мышцы, на которые можно ставить стакан. Очередное чужое тело.

Чужое тело подняло голову и посмотрело прямо перед собой.

— Согласно плану операции, — услышал Олег уже знакомый властный голос, — на время допроса все мы должны погрузиться в стасис-поле.

Олег легчайшим мысленным движением отправил чужой взгляд в бесцельное блуждание по комнате. Он сидел во главе Т-образного стола, установленного в прямоугольном рабочем кабинете; отделка — белые стены и потолок, серое ворсистое покрытие пола, черная обивка полукресел — была выдержана в традиционном военном стиле.

Одно из полукресел занимал невысокий, коротко стриженный брюнет. Олег с большим трудом удержался от подробного рассмотрения личной карточки, светившейся на его стандартном комбинезоне. В памяти осталась только фамилия — Галимовский.

— Прошу прощения, адмирал, — с легкой усмешкой произнес этот Галимовский. — Согласно тому же самому плану вы располагаете достаточными полномочиями, чтобы изменить процедуру допроса!

— Если на то будут достаточные основания, — прогудел адмирал. — Но пока я слышал только лозунги!

— Под этими лозунгами подписалось трое из пяти офицеров, — Галимовский погладил подбородок, по-прежнему улыбаясь. — Еще один голос, адмирал, и вы будете отстранены от командования.

Адмирал усмехнулся:

— Вы отлично знаете, что никогда не получите этот голос.

— Вы так уверены? — Галимовский покачал головой. — В этот самый момент мы принимаем уточненные данные о событиях на Градисе. Можете не сомневаться, что капитан Петухов изучит их самым тщательным образом.

— Я не верю… — начал было адмирал.

— Взгляните сами, — прервал его Галимовский, отталкиваясь от стола, отчего его стул откатился почти к самой стене. Стена прямо напротив Олега превратилась в объемный экран; кабинет погрузился в полумрак.