Дипломат особого назначения

Закладывая вираж, Олег проследил взглядом весь свой трехдневной давности путь — от темной полосы сгоревшего Могучего леса у самого горизонта, по вьющейся меж постепенно поднимающихся гор древней дороге, к туманной, отмеченной колеблющейся полоской воздуха границе Троухора, за которой солнечные лучи уже не имели препятствий в виде угрюмых застывших на одном месте туч, по горным отрогам и каменистым склонам в долину у Белого Пика, на вершину одной из умопомрачительных конусообразных гор, противоречащих всем законам геофизики и все же возвышающихся бесконечным частоколом, преграждая восточным ветрам путь на равнины Троухора. Глайдер развернулся, и под ним потянулось бесконечное зеленое море — с высоты полета кроны похожих одновременно на пальмы и сосны деревьев выглядели совершенно неподвижными. Глазу не за что было зацепиться на этой монотонной поверхности, и Олег завертел головой, пытаясь найти что-нибудь поинтереснее.

Слева, на самом пределе зрения, виднелась тонкая голубая полоска. Возможно, то был великий южный океан, который Олег видел только с орбиты; или по крайней мере — его отражение в причудливой и богатой миражами атмосфере Офелии. Лес простирался до самого горизонта, и Олег снова повернул голову. Справа, тоже в неведомой дали, лес обрывался, сменяясь каким-то светло-зеленым пространством, усеянным белыми пятнами. Что это было такое, Олег не понял и прекратил на том дальнейшие попытки сориентироваться.

Невеселые мысли, точно ждавшие этого момента, мигом вернулись к нему. Пусть посланник подменен Гроном, и душа его пребывает в потусторонней Обители; пусть загадочная сила Звезды — кстати, еще один повод для беспокойства, — захватила его врасплох… Но почему тогда в бортовом компьютере нет ни малейшего намека на происхождение глайдера? И сам этот глайдер не несет никаких следов, хоть как-то раскрывающих, из какой части галактики он прибыл? Олег вспомнил собственный бот, на котором даже самый начинающий Шерлок Холмс мигом нашел бы с десяток неистребимых отпечатков земной культуры — хотя бы астроэнциклопедию или тотасериал «Земля, 3000», — и покачал головой. От кого таится посланник? Или его цель — вовсе не контакт с Землей?

Никакая ксенопсихология не могла объяснить и поведение посланника. Вызывать представителя для контакта — и самому же прятаться от него? Или это вообще не тот посланник, а Офелия — что-то вроде фонтана у Большого Театра?

К тому же — зачем в глайдере вот это?

Олег положил руку на розовый шар — сенсор управления системой огня. Опробовав в первый же день ее мощь — скала в добрый миллион тонн рассыпалась в прах — Олег тут же заблокировал управление, и сенсор превратился в декоративное украшение. Но факт оставался фактом: посланник опасался чего-то посерьезнее одного человека с чужой планеты. Вооружаться так для простой дипломатической миссии было бы просто глупо.

Загадки, загадки… Олег с трудом заставил себя прекратить строить фантастические гипотезы (большей частью повторяющие самую первую его мысль на Офелии — все это подстроено, чтобы захватить его в плен). Прояснить все мог только сам Дино Кагер.

Высоко над головой Олега замаячили первые облачка. Время шло, сотни километров остались позади глайдера, но внизу от горизонта до горизонта по-прежнему простиралась изумрудная зелень. Герт, давно уже проснувшийся, о чем-то беседовал с Гроном и Сорком, и Олег решил предоставить дальнейший полет автопилоту. Казалось глупым терять время в бесплодных размышлениях, имея под боком такой прекрасный случай пополнить образование: Сорк и Грон вовсю вербовали Герта.

— … ведь это справедливо, — спокойно и рассудительно говорил Грон, а Сорк, сидя чуть поодаль, слегка наклонял голову в такт его убаюкивающим словам, — что души чистые и свободные получают доступ во многие тела. Вспомни, Герт, свои самые сокровенные мысли — разве тебя не тяготит привязанность к единственному телу? Разве не способность к превращению получали герои древности в дар от богов? И вот ты узнаешь, что это чудо возможно; зачем же озлобление, зачем проклятия?

— Привязанность к телу не преодолевается в несколько минут, — возразил Сорк, все так же качая головой. Размеренная речь пастырей гипнотизировала, их хотелось слушать и слушать, раскачиваясь взад-вперед в удобном и мягком кресле. Олег взглянул на Герта и понял, что не у него одного возникло такое желание. — Вспомни, Грон, свой первый харсунг…

А! Так вот что это такое! Олег мысленно потер руки.

— … Разве не стонал ты и не готов был заплакать, когда узнал, что никогда не вернешься в тело своего детства? Разве не проклинал завершение Обряда, как все мы? Но только в борьбе с собой может человек обрести подлинную свободу; только тем, что не считаешь принадлежащим себе, можно распорядиться во благо Сияния…

— Да, — согласился Грон, несколько раз кивнув, — тяжко делать первые шаги по истинному пути. Но сделать их можно только добровольно, только осознав их необходимость. Скажи, Герт, для чего живет человек?