Дипломат поневоле

Сразу же достичь успехов в учебе у Ильи не получилось. Впрочем, он и не ставил перед собой такой цели. Процесс шел как бы сам по себе, отдельно от парня, без особого напряжения. Поначалу не заладилось со спецкурсами по кинетике биохимических реакций и промышленной биотехнологии. И если проблемы с первым предметом удалось решить достаточно быстро, благодаря нескольким неделям усиленных занятий, то со вторым было сложнее. Илью по какой-то причине сильно невзлюбил преподаватель — молодой амбициозный парень лет тридцати, сам недавний выпускник РХТУ. Ну спутал Илья, не вникнув в условия задачи, на семинаре энергию Гиббса с температурным коэффициентом скорости химической реакции. Да, грубая ошибка. Но оговориться может каждый, это еще не повод называть студента при всех «типичным разгильдяем». Посмотрел бы Илья на этого препода после года ежедневной беготни с автоматом, боев и трехмесячного дембельского «отрыва». Тут не то что энергию Гиббса не вспомнишь — вообще забудешь, что такое химия и какая она бывает. В общем, Илья не сдержался и преподу ответил. Слово за слово… и стало Илье ясно, что выше трояка по промышленной биотехнологии он никогда не получит. И то придется постараться.

Другой проблемой неожиданно стала учебная научная работа. В общем-то, ничего сложного хроматографическое сопровождение производства нового антибиотика «Альпронидола» собой не представляло. Но вот прибор, доставшийся Илье, был откровенно плохим. То, что выпущенный в середине двухтысячных, тридцатилетней давности, хроматограф не мог снимать 3D-хроматограммы и обладал крайне малым набором функций, было еще терпимо. Но вот то, что он ломался через день, а запчастей к нему за давностью лет было не достать в принципе, сильно мешало работе. Текли клапана, «хвостила» пики колонка, сбоили фотоэлементы самплера — все это приходилось каждый раз заново чинить, убивая на ремонт день-другой, чтобы урвать потом пару-тройку часов работы. Научный же руководитель только посмеивался в усы — по его мнению, все было правильно.

— Пока ручками сто раз прибор не переберешь — спеца из тебя не будет, — говорил он Илье, попивая в лаборатории крепкий чаек и наблюдая за мучениями парня. — Все с этого начинают. Вот как со старьем справишься — тогда и на нормальную технику переведем.

Но в целом все было нормально. Проблемы были вполне разрешимого характера, учеба текла ровно, отношения с новым коллективом тоже наладились неплохие. О своем прошлом Илья сам не распространялся, а его никто особо и не спрашивал. Несколько раз Илья попил с парнями пивка и «чего покрепче» в сквере за институтом, сходил с компанией парней и девчонок на дискотеку, дал списать лекции — и был принят в студенческое сообщество как родной. Так, что даже участвовал в коллективных гулянках, традиционно устраиваемых в общежитии.

Прошел октябрь, затем ноябрь, наступил декабрь. За все это время парень виделся с Аней только один раз, когда слетал к ней в конце ноября на выходные в Архангельск. Провели вместе несколько дней, сходили в кино, долго занимались любовью в гостиничном номере. А вот расстались не очень хорошо. Аня напрямую сказала Илье, что момент, когда парню нужно было познакомиться и поговорить с ее родителями, уже давно назрел и перезрел. И что всякие отговорки про «неопределенное будущее» Ильи смотрятся жалко и недостойно. И им в конце концов пора бы уже принять кое-какие серьезные решения. Причем у девушки заранее был готов план действий — они вместе с Аниными родителями встречают Новый год в Архангельске, а Илья официально представляется как нынешний жених и будущий муж.

Илья же выступал против этого. Главным образом, конечно, ему не хотелось принимать решение до нового года. Двенадцатого января, по окончании новогодних праздников, он должен был прибыть в расположение части и определиться окончательно со своей будущей службой. При этом парень никак не мог для себя окончательно решить, что ему делать. Рвать ли с армией или подписывать новый контракт, попытавшись оговорить условия, при которых можно будет закончить учебу? Разбираться же до этого срока с матримониальными планами ему не хотелось. Кроме того, что-то с его чувствами к Ане было не так… не так однозначно, что ли, как еще полгода назад. Нет, Аню Илья любил, только вот при слове «жениться» ему становилось как-то не по себе. Поэтому Илья сказал, что на Новый год приехать никак не сможет, всячески отговариваясь сессией. Что Ане, естественно, не понравилось. Поссориться они не поссорились, но расстались тяжело, неприятно.