Дипломат

Он поехал в эту экспедицию с намерением собирать образцы горных пород и заранее предвидел, что на этом маршруте ему попадется именно такой вид песчаника. Машинально он нащупал пальцами пласт, не преследуя никакой определенной цели, но, ощутив его под рукой, сразу же заинтересовался и пошел дальше, выискивая подходящую глыбу, от которой можно было бы отломить кусок и рассмотреть под выветрившейся поверхностью его внутреннее строение. Ему попался небольшой выступ, но отделить его руками было трудно. Тогда он вытащил из кармана пистолет и стал колотить по выступу рукояткой. Кэтрин снизу спросила его, что он там делает.

– Собираю образцы, – буркнул Мак-Грегор. – Где Эссекс?

– Где-то бродит. – Кэтрин взобралась наверх и села возле него. – Что это за камень? – спросила она.

– Песчаник, – ответил он. – Мергелевый песчаник.

– И в нем есть окаменелости? – Она смотрела на Мак-Грегора, а не на камень.

– Иногда попадаются отпечатки растений, – сказал он.

– Мне кажется, что здесь везде один песчаник. – Она огляделась вокруг себя, любуясь простором.

Мак-Грегор раскрошил пальцами отломленный кусок. Что теперь на уме у Кэтрин? Она была настроена явно примирительно.

– Большая часть здешних гор это гранит, покрытый меловыми отложениями, – сказал он ровным голосом. – А в долинах обычно песчаник, вроде этого. И так повсюду на севере.

– А в вашей охоте за окаменелостями вам не попадались останки тех чудовищ, которые рыскали здесь в доисторические времена? Вы никогда не находили здесь их следов?

– Нет, мне лично не случалось, – сказал он, – но один ученый, Эрни, нашел кусок челюсти крупного млекопитающего.

– А какого именно?

– Вероятно, какой-нибудь разновидности носорога, – сказал он, – хотя на этот счет были большие споры, потому что никто не мог определить возраст того пласта песчаника, в котором кусок был найден. И этот спор о пластах был, собственно, важнее, чем сама находка. А кусок челюсти выставлен в Музее естествознания, где вы и можете его посмотреть. Да вы, должно быть, уже видели.

– Никогда не была в Музее естествознания, – сказала Кэтрин.

– Нашли чем хвастаться! – Он повторил ее собственный упрек по поводу Национальной галереи. Ответ был удачный – к нему вдруг вернулось чувство юмора, и он подумал, что Кэтрин, вероятно, нарочно навела разговор на эту тему, стараясь рассеять его дурное настроение.

– Вы действительно все это знаете? – спросила она и с любопытством присмотрелась к нему, как будто впервые осознавая все его таланты.

– Это азбука геологии, – сказал он. – Вы и сами должны были бы разбираться в ней.

– И этим самым вы занимались вместе с вашим отцом? Бродили повсюду, ворошили историю земли и раскапывали окаменелости и доисторические останки?

– Да, между прочим, и этим.

– А между чем прочим?

– Это слишком специальная область, так просто не объяснишь, – сказал он и засунул обломок в карман.

– А я думала, что вы больше корпели в лабораториях.

– Только в Лондоне, да когда служил в Англо-Иранской. – Он уже думал сейчас, что слишком подавлял в себе природную склонность к геологической разведке, но трудно было совмещать полевые геологические изыскания с микропалеонтологией. Правда, если бы пришлось выбирать, он отдал бы предпочтение последней. Он был прежде и больше всего палеонтологом. Его интересовала еще не исследованная до сих пор обширная область микропалеонтологии, и он знал, что никогда не изменит ей, даже ради наслаждения, которое дает геологическая разведка. – В какой-то мере, – сказал он, – все геологи, чем бы они ни занимались, в душе геолого-разведчики. Нам хочется открывать неизведанное.

– Я как-то не могу представить вас в роли исследователя – открывателя неизведанного.

– Помилуйте, – запротестовал он. – Геология это сплошное исследование, особенно сейчас. Мы только-только начинаем исследовать поверхность земли.

– Я думала, что геологам уже все известно.

Мак-Грегор прекрасно понимал, что такими наводящими вопросами Кэтрин старается заставить его разговориться, но ему не хотелось противиться этому. Он решил, что ее интерес – к нему ли или к предмету разговора – достаточно силен, если она слушает его даже здесь, среди этих мергелевых холмов, уходящих к далекой Таларской долине. – Мы по-настоящему еще очень мало знаем о земле и ничего не знаем о ее происхождении. Но мы уже на пути к тому, чтобы кое-что узнать – с помощью других наук, главным образом физики и астрономии.

– Теперь эти науки, кажется, тесно связаны с математикой, – сказала она.

– Правильно, – согласился он. – Но они связаны и с геологией. Все науки связаны между собой. Изучая ископаемые, мы, геологи, соприкасаемся с биологами, зоологами, физиологами. В области истории работаем вместе с археологами и антропологами. Мой отец был хороший археолог. Нам часто приходилось работать с американцами, которые изучали древние цивилизации юга.

– Если геологическая работа так увлекательна, не понимаю, как вы могли оставить ее?

– В Москве, – напомнил он, – вы стояли за дипломатию против геологии.