Дипломат

Караван-сарай представлял собой квадратное глинобитное строение с дверью, висевшей на одной верхней петле. Некое подобие веранды, на которой стояло несколько столов и стульев, должно было изображать кофейню. Мак-Грегор вошел в дом и стал звать хозяина. Тот вышел из глазевшей на них толпы. Хозяин был маленький, седой, болезненного вида иранец с крючковатым носом и плаксивым выражением лица. Он объяснил Мак-Грегору, что единственная комната, которая у него есть, слишком убога для таких постояльцев. Тем не менее он запросил за ночлег сто риалов. Мак-Грегор сказал, что он не дал бы таких денег и за дворец, :но все же настоял на том, чтобы им показали эту комнату. Они вошли через сломанную дверь в темный коридорчик; в конце его была земляная лестница. Эссекс щелкнул своей зажигалкой, и при ее свете они поднялись по неровным ступенькам в низкую комнату без двери и с небольшой дырой в потолке. Пол был земляной, а из трещин в полу шел застарелый запах лука и подгоревшего сала.

– Это помещение как раз над кухней, – сказал иранец. – Тут тепло и спать очень хорошо. Я пришлю сына заткнуть соломой дыру в крыше, чтобы вам не дуло.

Мак-Грегор начал громко, с подобающей в таких случаях горячностью выражать свое негодование и не отстал от хозяина до тех пор, пока тот не повел их снова вниз, через кухню, где на полу сидели две женщины, в маленькую комнату с убогой, изломанной мебелью, двумя потертыми ковриками и окошком, затянутым цветной бумагой. Хозяин зажег керосиновую лампу. Кэтрин и Эссекс сели на низкий пыльный диван, а Мак-Грегор продолжал бесконечные препирательства насчет еды, воды, огня, одеял и тюфяков. Под конец он так громко крикнул, что вся кровь бросилась ему в лицо, и хозяин вышел из комнаты, бормоча что-то, оглядываясь на ходу и продолжая спор с Мак-Грегором, хотя тот повернулся к нему спиной.

– Неужели вам придется вести такие бесконечные дискуссии каждый раз, как нам что-нибудь понадобится? – спросил Эссекс.

– Нет, зачем же, – ответил Мак-Грегор. – Можно спать на улице и сидеть впроголодь.

– Не сердитесь, – примирительно сказал Эссекс. – Так это и есть караван-сарай? Неужели нельзя найти что-нибудь получше?

– Он принесет тюфяки, одеяла и воды для мытья. А потом можно будет и поесть.

– Вы не спрашивали его, есть ли поблизости русские?

– Да, спрашивал.

– И что он говорит?

– Говорит, что в жизни ни одного русского не видел.

– Ох, эти русские! Никогда их не оказывается там, где они нужны. Где их ближайший военный пост?

– Он не знает. Повидимому, не ближе, чем в Зенджане или Биджаре.

– Так далеко?

– Тут, на другом конце деревни, кажется, есть пост иранской армии, – сказал Мак-Грегор. – Я схожу туда, узнаю, не могут ли они нам помочь, но едва ли мы от них чего-нибудь добьемся.

– Как ваша нога? – спросила Кэтрин, приглядываясь к его неловким движениям.

– Да все время сползает повязка.

– Вы бы хоть немного посидели, – сказала она.

– Мы проторчим тут бог знает сколько, если сейчас же не взяться за дело. – Мак-Грегор был зол на всех. – Надо было переночевать около машины, а потом вернуться в Зенджан. Все равно, ближе мы запасных частей не найдем, так и будем сидеть здесь.

– Ну, что ж, тогда отправимся дальше без форда! – заявил Эссекс. – Нам стоит только предъявить свои документы русским, и мы получим у них транспорт.

– Да, только для этого надо найти русских, – сказал Мак-Грегор и ушел. Уже во дворе его догнала Кэтрин и пошла рядом с ним легкой, упругой походкой, чтобы подчеркнуть свое бодрое и миролюбивое настроение.

– Вы и на меня сердитесь? – спросила она, когда они выбрались сквозь пролом в стене.

– Я не сержусь, – сказал он. – Просто мне досадно.

– Почему?

– Нечего было забираться сюда. Напрасная трата времени.

– Вы в этом уверены? – сказала она. – Гарольду полезно будет испытать кое-какие неудобства.

– Вряд ли это ему поможет, – сказал он.

– Вы не очень-то легко применяетесь к обстоятельствам.

– Когда это необходимо… – начал он.

– Для человека вашей профессии вы проявляете удивительную негибкость мысли. Вам надо бы использовать затруднительное положение Гарольда, а не сетовать на собственные трудности.

– А, он все равно не может понять того, что здесь происходит.

– Если он не может, – сказала Кэтрин, – значит и я не могу.

– Ну, зачем вы так говорите?

Она не успела ответить. Мак-Грегор остановился, чтобы спросить увязавшихся за ними ребятишек, где найти солдат. Они свернули в указанный переулок, а детвора бежала впереди и по сторонам, выспрашивая с ненасытным любопытством подробности о самом Мак-Грегоре и о Кэтрин.

– Что это вы им говорите? – спросила Кэтрин.

– Они хотят знать, откуда мы, и действительно ли вы женщина, и правда ли, что мы прилетели на самолете. Я сказал им, что все это правда.

– Даже то, что я женщина?

– Это, во всяком случае, правда, – сказал он. – И такая, которая временами просто подавляет меня.

– Не верю, – сказала она.

– Вы женщина с головы до пят, – сказал он и пробормотал что-то по-персидски.

– Что вы сказали?

– Это я не вам, – ответил он.

– Неправда! Что вы сказали?