Дипломатия Франклина Рузвельта

Ответ Гарримана утвердил президента в стремлении держаться за прежнюю "лошадку" - Чан Кайши, равно как и убедил его в необходимости предпринять усилия по "западному" примирению Чан Кайши и Мао Цзэдуна. В ноябре 1944 года доверенное лицо президента П. Хэрли был послан в Янань для пробных шагов в направлении сближения с Мао Цзэдуном. В этих переговорах была выработана программа из пяти пунктов, нацеленная на примирение двух главных противоборствующих китайских сил. (После этой миссии Рузвельт назначил Хэрли послом США в Китае.) Тем большим было разочарование Рузвельта, когда Чан Кайши наотрез отказался вести переговоры с коммунистами. Стараясь спасти свою схему, в которой партнерство с Китаем было одним из оснований, президент Рузвельт поручил Хэрли укрепить отношения с Чан Кайши, "успокоить" его в отношении американской поддержки. "Сообщите ему доверительно, - писал президент, - что рабочее соглашение между генералиссимусом и войсками Северного Китая в огромной степени облегчит выполнение задачи изгнания из Китая японцев, а также русских. Я не могу ему сказать больше в настоящее время, но он может полагаться на мое слово. Вы можете подчеркнуть слово "русских"".

Одновременно в Москве посол Гарриман по поручению Рузвельта спрашивал Сталина, каковы планы СССР в Азии.

Рузвельт продолжал следовать выбранным курсом в "китайском вопросе" вопреки заметному противодействию западных союзников. В январе 1945 года английские, французские и голландские представители изложили послу Хэрли свою точку зрения, что мощный централизованный Китай вовсе не соответствует целям Запада в Азии. Частным порядком Рузвельт выразил категорическое несогласие. Новому государственному секретарю Э. Стеттиниусу он заявил: "Наша политика основана на вере в то, что, несмотря на временную слабость Китая, возможность революции и гражданской войны, 450 миллионов китайцев в будущем найдут возможности для объединения и модернизации, они будут самым важным фактором на всем Дальнем Востоке".

Видному английскому политику Рузвельт сказал в эти дни: "Китайцы энергичный и способный народ. Они могут ввести у себя западную организацию и западные методы так же быстро, как это сделали японцы".

Рузвельт не предвидел "молниеносного" возвышения Китая, он полагал, что для утверждения статуса мировой державы Китаю понадобится срок от двадцати пяти до пятидесяти лет. До достижения этой "зрелости" Китай будет пользоваться поддержкой Америки и выступать проводником ее политики в Азии.

Для Рузвельта характерно исключительное внимание к технологическому фактору, к развитию качественно новых материальных сил, к тесному единению процесса научных открытий с его непосредственной реализацией во внешней политике. Самым важным техническим новшеством, воспринятым, освоенным и развернутым в колоссальном масштабе, было использование ядерной энергии. В определенном смысле именно это должно было стать основой могущества США после окончания войны. Рузвельт, несомненно, готовил ядерное оружие как важный аргумент своей дипломатии. Он, как считает американский историк Б. Бернстайн, полагал, что атомная бомба "может помочь Америке достичь ее дипломатические цели".

Весной 1944 года Рузвельту надлежало принять окончательное решение чрезвычайной важности. Нужно было сделать выбор между двумя курсами. Первый предполагал продолжение атомного сотрудничества с Англией и отрицание такого сотрудничества с СССР. Этот курс обещал реализацию плана превосходства двух "полицейских" Запада над двумя "полицейскими" Востока. Он имел достоинство уже наигранной схемы, которая, казалось, гарантировала американское доминирование на мировой арене на годы вперед. Но у этого курса были и свои недостатки, свои опасности. Столь очевидная демонстрация солидарности англосаксов, бесспорно, могла насторожить СССР. Можно было пойти по второму пути - привлекая к сотрудничеству Советский Союз, в этом случае атомная энергия становилась энергией мирной. Человеком, который в обостренной форме поставил вопрос о выборе между двумя курсами, был датский физик Нильс Бор.