Дипломатия греха

Он опоздал ровно настолько, сколько времени хватило иерею, чтобы ногой ударить по краю стола, толкая его на Новикова. К тому моменту Новиков был уже на ногах, и острый угол стола ударил его как раз… Увидев, куда он его ударил, я невольно закрыл глаза и сморщился. Однажды, при игре в футбол, мне попало мячиком по тому же месту и с тех пор я очень сочувственно отношусь к травмам подобного рода. Когда я открыл глаза, пистолет был уже в руке Разумовского а, сам Новиков сидел, скорчившись, в углу, у сейфа.

Иерей открыл верхний ящик стола, бросил туда пистолет и, схватив Новикова за шиворот, одним рывком поставил на ноги.

— Ох, как вы за это заплатите! — голос Новикова сел и звучал едва слышно. — Это вам даром не пройдет! Вам конец! Вам двоим конец!..

Мускулы на мощной руке иерея вздулись, и подошвы ботинок Новикова оторвались от пола. Глядя, как беспомощно он болтает в воздухе ногами, я подумал, что, привыкнув к огромным габаритам Разумовского, я успел позабыть, какие штуки он способен выкидывать, пользуясь своей недюжинной мощью. А вот для Новикова это было в диковинку, если это слово приложимо к его положению. Хрипя от напряжения, он судорожно пытался ослабить впившийся в горло воротник рубашки.

— За… Задушишь… Отпу… Я не могу… Я задохнусь…

— Я тебя отпою, — мрачно пообещал иерей.

Отец Владимир был настроен явно решительно. В исторических романах мне не раз попадались описания битв, в которых православные священники принимали самое деятельное участие, колотя врагов своих нещадно всеми подворачивающимися под руку предметами. А о богатырском здоровье корабельных священников и говорить не приходилось. В веселые времена Екатерины ходили легенды об исполинской силе батюшки, в разгар абордажного боя, вступившего в схватку тяжелым крестом, словно булавою, обратившего врага в паническое бегство. В бою Цусиме силач-священник подавал снаряды к корабельному орудию, заняв место погибшего расчета, и вдвоем с ведущим огонь офицером они успели до пленения нанести противнику изрядный урон. А сколько, попортили крови войскам Чингисхана монастыри, населенные вот такими «кроткими овечками Христовыми».

Новиков не только плохо знал историю, но позабыл и о том, что «сан — саном, но если русского мужика разозлить…» А Разумовский был в ярости. Тряся Новикова, словно терьер — крысу, он расхаживал по кабинету и гудел набатом:

— Зарок давал… Возьму грех на душу! Свою душу потеряю, но ее спасу! Я тебя, подлюку, рвать буду до той поры, пока ты мне всю правду не выложишь! Не помогает закон — поперек него пойду, в тюрьму сяду — и на это согласен, — но ее вы мне вернете!

— Не хочу прерывать вашу мирную беседу, — заметил я, — но он ничего не может сказать, потому что уже синеет.

Разумовский поднес Новикова к своему лицу, словно обнюхивая, сморщился и отшвырнул в сторону. Тело шлепнулось о стену и безвольно сползло вниз. Несколько секунд спустя до меня донесся отвратительный запах. Отдышавшийся Новиков смотрел на свои штаны и хныкал.

— Тьфу! — не выдержал иерей. — Как теперь за него держаться-то?!

— За уши, — посоветовал я.

Одуревший от пережитого, уже ничего не соображая, Новиков закрыл уши руками и в неподдельном ужасе смотрел снизу на иерея, словно затравленный заяц.

— За что бьете, мужики? — вдруг басом спросил он.

— Да он совсем одурел с перепугу, — удивился иерей. Все, Коля… Выйди отсюда, я за него всерьез принимаюсь…

— Палачи! — закричал Новиков. — Садисты!

— Не суди о людях по себе, — спокойно заметил Разумовский. — Не все в милиции такие, как ты… Хотя, и таких, как мы, маловато… И то и другое, наверное, к счастью… Но у нас нет выхода. Вы затеяли эту войну и оставили нам только один путь. Так что…

— Он ничего не скажет, — уверенно заявил я. Придётся искать другие пути…

— Но… — начал иерей и осекся под моим многозначительным взглядом.

— Не скажет, — повторил я. — Поэтому настоящий этап предлагаю считать пройденным. Отче, как ты думаешь, пройдет версия «несчастный случай на работе»? Скажем: «неосторожное обращение с конфискованным оружием»? я вытащил гранату и задумчиво повертел ее в руках. — Надежно, и никаких следов…

— Согласен.

— Я не согласен, — запротестовал Новиков. Судя по усиливающемуся запаху, исходящему от него, он действительно был против.

— Протест отклоняется, — сказал я и отогнул «усики» «лимонки». — Уходи, Андрей. Сейчас я оглушу его и выйду следом.

Разумовский стал пятиться к двери. Новиков бросился за ним, но был пойман за плечо и откинут обратно. Тогда он упал на колени и запричитал:

— Вы не понимаете! Вы даже представить себе не можете, с чем столкнулись! Это не один-единственный человек и даже не преступная группа, это огромная, мощная организация! Не будьте идиотами! Предположите хоть на секунду, что может представлять собой огромное количество сплоченных фанатизмом людей!.. Это деньги, это могущество, это власть… Этот ком растет с каждым днем, с каждым часом, и вам его не остановить!

— Короче, — прервал его я. — Где девочка?