Дипломатия греха

— Насколько я помню материалы дела, сигнализация не была повреждена. Пропилили решетку; выбили стекла… Ведь так они проникли?

— По времени не сходится. Группа захвата прибыла на место через четыре минуты. Успели бы воры за это время проникнуть в помещение, обойти его, собрать все самое ценное и скрыться до прибытия наряда? Даже если они чемпионы по скоростному преодолению полосы препятствий нет. Я полагаю, что стекло разбили уже после того, как иконы были вывезены в надежное место.

— Да, остается такая мелочь, как сигнализация. Хоть ты и жалуешься на отсутствие денег, но сигнализация у вас установлена не в виде колокольчика над дверью… Одна из последних разработок, если не ошибаюсь?

— «Цербер». Подарок церкви от прихожан, — улыбнулся иерей. Когда я думал над этой версией, я проверил сигнализацию, что, кстати, должно было быть твоей работой… И вот что я обнаружил…

Он подошел к серванту; открыл ящик, извлек небольшой коробок, вернулся к столу и высыпал передо мной три черных пластиковых квадратика с «усиками»-проволочками.

— Электронные насадки, — догадался я. — Крепятся к проводам сигнализации, в нужное время блокируются сигналом на расстоянии. И вся хваленая система безопасности наивных американцев бледнеет перед смекалкой русских — «левшей». Почему они их не сняли перед уходом?

— Я — иерей, а не гадалка. Быть может, забыли в спешке, а может, и обнаглели до такой степени, что просто не захотели возиться в темноте. Если б не я, их никто бы и не заметил, а если бы и нашли, то только к тому времени, когда иконы на Западе уже сантиметровым слоем пыли в частных коллекциях покрылись бы.

— Ну ладно, ладно — устыдил. Кончай хвастаться, а не то меня начнет душить черная зависть, и, чтобы избежать контрастов, я опять велосипедами да кражами из коридоров займусь… Значит, говоришь директор? Как называлось это сообщество — «кустарей-умельцев»?

— Мы, когда помощь оказывают, документы не спрашиваем. Их старший называл кооператив, в котором они работают, — «Идеал», но я проверил через знакомых, такой ремонтной фирмы в городе нет. К Соловьеву идти надо, но он в — «отказ» пойдет: — «Знать работяг не знаю, нанял первых встречных из благих намерений»… Но нам не его показания нужны. Нам этот улей встревожить надо, чтоб засуетились они, забегали, скрытое показали, друг дружку выявили.

— А ты, батюшка, в рясе своей совсем неприметен будешь, когда за ними от угла к углу побежишь. Я просто-таки уже вижу «неприметного» священнослужителя, по-пластунски переползающего от клумбы к клумбе.

— Переползать придется тебе. Я, коли тебе так угодно, даже из машины выходить не буду… До поры, до времени.

— Не-е, ваше святейшество, не обессудь, но на фиг мне такая засветка… Сиди-ка ты дома.

— Порешили уже. Сказал, поеду, значит, поеду.

Я с трудом удержался, чтобы не сплюнуть в сердцах.

— Упрям ты, отче, как… Очень упрям! Ну да чер… Бог с тобой, делай что хочешь. Навредишь-будешь винить только себя, больше некого. Ладно, оставим пока это… Я вот давно спросить хотел. По Библии нужно любить «ближнего своего, как самого себя». Это что же — всех? С обычными подлецами можно просто не общаться, но как быть с теми мерзавцами, которые до власти дорвались? Миллионы людей уничтожают, разоряют, в грязь втаптывают. Их тоже любить? За них тоже молиться?

— Выбирать таких не надо было, — попытался увильнуть от ответа иерей.

— А кого выбирать? Если мне предлагают на выбор Иванова, Петрова и Сидорова, а я ни первого, ни второго, ни третьего не знаю, я ориентируюсь, лишь на средства массовой информации. Обещать можно что угодно, они играют свои роли тоже неплохо, а потом оказывается…

— Вот потому-то мы и приверженцы монархической формы управления. Можно с парламентом, как в Англии. Зато стабильность и на верхушку уже никто не лезет, а то как в фильме получается: «Белые придут — грабят, красные придут — грабят…»

— Ты мне политинформацию не читай, ты мне на вопрос ответь: за этих и других негодяев тоже молиться надо и всяческих благ им желать?

— Молиться, — кивнул иерей и лукаво улыбнулся. — Только молиться по-разному можно. Кому за здравие, а кому и за…

— Значит, тоже «нарушаете»… Грех, однако.

— Дипломатия, однако, — пожал плечами Разумовский.

Мы посмотрели друг на друга, одновременно вздохнули и разом взялись за стопки…

* * *

— Не может так случиться, — спросил я, — что приходивший к вам человек только назвался Соловьевым?

Мы разговаривали с Разумовским у входа в офис принадлежавшей Соловьеву фирмы.

— Нет, это он. Я приезжал сюда после кражи и наблюдал, как он выходил из подъезда.

— Что ж… Тогда я пошел. А ты поставь машину вон на ту стоянку, там тебя не будет видно. На обратном пути я не сразу подойду к тебе, мне могут приделать «хвост», так что я сперва дойду до метро, проверюсь, если что оторвусь и только после этого вернусь. А ты, пока я петляю, оглядись вокруг…

— Давай, давай, двигай, «Штирлиц», я сам разберусь. Прижми его там хорошенько.