Дипломатия (ЛП)

Некоторым образом приходится сожалеть, что старый обычай постепенно исчезает. Несомненно удобно, чтобы существовал такой язык, на котором литовцы могли разговаривать с португальцами или греки с датчанами. Отсутствие такого общепринятого средства сношений приводит к затруднениям. Недавно посольство одной великой державы в Лондоне разослало приглашения на официальных прием на своем северном языке. Представитель одного ближневосточного правителя ответил на это приглашение по-арабски. Лишь с огромными трудностями посол смог разобрать, принял гость приглашение или нет.

Также несомненно, что французский язык обладает качествами, дающими ему право претендовать на первенство перед остальными во всех делах, касающихся дипломатии. Невозможно правильно пользоваться французским языком, не расставляя свои мысли в правильном порядке, не развивая их с логической последовательностью и не употребляя слова с почти геометрической точностью. Если точность — одно из важнейших качеств дипломатии, то надо сожалеть, что мы отбрасываем как средство переговоров один из самых точных языков, когда-либо изобретенных человеческим умом.

III

Теперь я перехожу к определению смысла некоторых технических фраз, употребляемых в современной дипломатии. Отметим между прочим, что многие из выражений, употреблявшихся в XIX веке, сейчас вышли из употребления. Никакой министр иностранных дел не называет своих коллег по кабинету слугами его величества. Выражение «европейская система» в настоящее время бессмысленно, и даже «европейское согласие» едва пережило европейскую войну. Дипломаты больше не говорят про немецкое или про советское правительство «северные дворы». Ноты из Кремля теперь не называют русского посла «нашим послом при Сенте Джемском дворе». Министр вызовет всеобщее удивление, если он отзовется, как это однажды сделал Веллингтон, о резне, как о «вызвавшей жалобы операции». Путаница, происходящая теперь при употреблении титула «превосходительство», привела бы в уныние любого дипломата довоенной закваски.

Заслуживающая приветствия перемена заметна в постепенном исчезновении привычки (особенно иностранных корреспондентов английских газет) давать некоторым министерствам иностранных дел особые прозвища. Мы и теперь иногда называем французское министерство иностранных дел «Кэ д’Орсе» и соответственное учреждение в Германии «Вильгельмштрассе»[84], но больше не употребляется выражение «Haus am Ballplatz»[85]. Выражение «Блистательная Порта» (которое всегда было ошибочным переводом слов «Ваb Ali», или «Ворота величия»)[86] скоро будет понятно только изучающим историю дипломатии.

Теперь я перехожу к моему словарю. Основным источником моих определений является классическая работа Эрнеста Сатоу «Руководство по дипломатической практике», новое издание которой было выпущено в 1932 г. в добросовестной редакции X.Ритчи.

Accession [присоединение]. В международные договоры часто принято включать «статью о присоединении». По этой статье державы, которые не участвовали в переговорах и которые первоначально не подписали договора, могут впоследствии присоединиться к нему. Хорошим примером является статья 22 международной конвенции относительно опиума (от 23 января 1912 г.), которая гласит, что «державы, которые не были представлены на этой конференции, могут подписать настоящую конвенцию».

Accord [соглашение]. Те вопросы международного значения, которые не столь важны, чтобы заключать из-за них договор или конвенцию, часто разрешаются путем соглашения. В числе этих вопросов такие, как авторские права, здравоохранение, фармакологические формулы и т. д.

Acte Final [заключительный акт]. Часто случается, что в конце какой-нибудь конвенции или конгресса находят нужным составить краткий перечень или изложение проделанных работ. Такие изложения перечисляют договоры, подписанные в результате конференции, и часто содержат согласованные со всеми рассуждения или комментарии по поводу обсужденных вопросов. Такой документ иногда называется «Acte», «Protocol» или «Proces Verbal Final», но выражение «Acte Final» более правильно.

Ad Referendum [до окончательного решения]. Участник переговоров иногда находит выгодным согласиться на какое-нибудь предложение со стороны тех, с кем он договаривается, не связывая своим согласием свое правительство, поэтому он принимает его «ad referendum», подразумевая под этим, что оно «подлежит одобрению моего правительства».