Дипломатия наемника (СИ)

Но все это потом, а пока следует подождать четвертой перемены, выпить вместе с гостями, а уже потом приступать к танцам. И нам с Кэйтрин, как хозяевам, придется открывать бал. Авось я еще не разучился танцевать. Ведь тутошний «танец соек», это все равно, что наш «танец дроздов». Глядишь, пока вытанцовываем, моя супруга сменит гнев на милость. И сменит, потому что моя Кэйт далеко не дура и понимает, что здесь нет и намека на пошлое приставание, а кто-то из дамочек решил подшутить. И, скорее всего, не надо мной, а над моей супругой. Фрау, собравшиеся на наш прием, тоже не дуры, а ревность Кэйт можно узреть, не прибегая к услугам мага.

И да, нужно поднять тост за милых фрау, которые сейчас продемонстрировали, что войско, действующее в едином порыве, но бьющееся плечом к плечу, способно разгромить врага гораздо успешнее, нежели отдельные храбрецы, вырвавшиеся вперед. А своим будущим вассалам нужно будет непременно объяснить, что настоящий полководец не мчится с копьем наперевес впереди своего войска, а выбирает удобное место, чтобы этим войском руководить.

Глава седьмая Наследство бывшего барона

Ночью приснилось, что меня, облаченного в полный доспех, лупят цепами для обмолота зерна. Панцирь только грохочет, отзываясь на каждый удар, а мое бренное тело, в месте удара, начинает зудеть. Первая мысль, когда проснулся — наш доброжил опять за что-то обиделся и напустил на нас с Кэйтрин полчища клопов. Но нет, супруга спит. Потом осознал, что это ноют спина и бока, по которым меня лупили благородные женщины. Вот так вот — и смех, и грех. И ноют уже второй день. Кажется, занимался достойным делом — спасал юнцов от ударов и щипков, а пострадал сам. И Кэйтрин — маленькая мерзавка, вместо того, чтобы посочувствовать, только хихикала и приговаривала — мол, поделом тебе!

А я уже и сам понял, что поделом. Если женщина выпила, да принялась драться (пусть даже и в шутку), а потом вошла в азарт, то лучший, а порой и единственный способ сопротивления — бегство. А когда женщин много, то надобно удирать сразу.

Нет, что-то мне стало грустно. И сон ушел. Так вот и лежал, прислушиваясь к посапыванию Кэйт, жалел себя. А еще страдал. А ведь когда-то я бился с дюжинами вражеских воинов, разрубая им головы, словно яичную скорлупу и удары вражеских палиц сносил, хоть бы хны. А тут, какие-то удары веерами.

И до чего докатился? Воюю с какими-то неумелыми разбойниками, получаю затрещины от дам. Вчера Кэйтрин опять каталась по своим делам, а мне одному было скучно, отправился в город. Прошелся по книжным лавкам, заглянул к оружейникам, к антикварам — ничего интересного. Отправился в харчевню, где повар-таки научился варить приличную каву, так хозяин меня сразу же направил в отдельный кабинет — мол, негоже графу сидеть в общем зале. А я бы даже и посидел и поболтал с народом, но пришлось идти. Положение, чтоб его через кочерыжку, обязывает. Только принялся за ароматный напиток, как ввалились какие-то пьяные солдаты, зашумели, завозмущались, что места мало. Я уж было обрадовался — схожу, разомнусь, но они, вместо того, чтобы попытаться выкинуть графа из отдельного кабинета, вдруг стушевались и ушли.

Нет, с одной стороны, занимать высокое положение в обществе, вроде бы, и неплохо, а с другой — скукотища.

Не удержавшись, вылез из-под одеяла, накинул халат и пошел в свой кабинет. Вот, сейчас соображу чашечку кавы, почитаю что-нибудь, а досплю завтра. Кто сказал, что я должен вставать на рассвете? Встану, когда захочу. Граф я или где? То есть, кто.

Только я зажег лампу, как появился мой брауни.

— Ты почему не спишь? — строго спросил старик. — По ночам спать положено.

Я только повел плечами — дескать, не спится. Посмотрев в глазенки домового, уже собрался попросить его притащить мне чашечку кавы. Ну, или кофе, как его здесь называют, но брауни посуровел.

— Даже и не мечтай! — взмахнул старичок крошечной ручонкой. — Спать отправляйся.

Тяжко вздохнув, отправился досыпать. Стоило ли опять становиться графом и землевладельцем, если тобой все командуют? Жена командует, а теперь еще и домовой командует! Но, как подсказывал мне опыт, самый мудрый поступок — это слушаться и жену, и брауни. Они плохого не посоветуют.

Разумеется, выспаться мне так и не удалось. Завтрак, потом утренняя разминка с Гневко, а ближе к полудню явился в гости господин бургомистр. Кэйт мне говорила, что он просил у меня аудиенции, а она не стала отказывать. Мол — бургомистра избрали на должность совсем недавно и встреча с фаворитом августейшего герцога укрепит его авторитет среди членов городского совета. По прежним-то временам ко мне прислали бы посыльного из ратуши, с просьбой явиться в условленное время, а теперь шиш, не положено. И это не я так решил, а мое положение сказывается, потому что титулованных дворян в этих местах немного, а уж кавалеров герцогского ордена вообще нет. И к нашему брату бургомистрам положено являться лично.

Что ж, проявим должное уважение.