Дипломатия наемника

— Гневко, не торопись, — приказал я коню, но тот пока вперед и не рвался, а постукивал копытом, выбирая место для атаки. Гнедой, хотя и бывает смел до безрассудства, но не дурак лезть на острия копий.

Но разбойники, похоже, имели кое-какой воинский опыт, потому что стояли плотно. Мечом, разумеется, я брешь прорублю, но тут бы лучше кистень, который я в последнее время с собой не возил. Расслабился, понимаете ли, привык, что здесь мне уже ничего не грозит. Забыл, как неподалеку от Чертовой стены на Курдулу напала какая-то банда. Значит, разбойники тут не вывелись, а еще и бывшие благородные господа выходят на дорогу побезобразничать. Ну, эти-то больше похожи на шваль, так им же хуже.

Сам я пока меч из ножен не доставал — успею, а лихорадочно распутывал ремешки около седла. Разбойники не поняли, в чем тут дело, как в них полетел один из тяжелых мешочков, набитых медью. И так удачно, что попал одному из бандитов в нос, отчего тот отлетел в сторону, пошатнув своего товарища, а потом упал.

Гневко, словно того и ждал — сразу же ринулся в образовавшуюся брешь, отшвыривая плечом одного разбойника, развернулся, свалив с ног еще одного, приложил задним копытом еще кого-то, рванулся вперед, вновь развернулся и, поднявшись на дыбы, передним копытом ударил по голове того, кто пытался встать.

Бывший барон, вместо того, чтобы драться, опятьвыкрикнул, не то со страхом, не то со злостью:

— Сволочь, зачем ты привел Артакса⁈

И тут Выксберг ударил мальчишку клинком, словно вымещая на нем всю свою ненависть ко мне.

Ах ты скотина!

Я дважды щадил бывшего барона, но в третий раз — это уже излишество. Можно простить дурака, но убийцу — никогда. Отбив клинок, который держала трясущаяся рука, пнул носком сапога по колену экс-барона, а потом проткнул ему грудь, давая бывшему Выксбергу благородную смерть, а не ту, которой он заслуживал — сдохнуть от холода где-нибудь под забором.

А вон еще один из разбойников, сбитый жеребцом с ног, пытается встать, да еще и тянется за копьем. Древко ухватил, молодец, даже к себе потянул, но лучше бы ты лежал, тогда бы и жив остался. Если бы очень тихо лежал…

Этот еще шевелится? И тоже тянет ручонку к оружие? И зачем, спрашивается ты их тянешь? Ладно, помогу ему отойти в мир иной, пусть не мучается.

Сегодня днем у меня было хорошее настроение, а вот, испортили. Значит, живым отсюда никто не должен уйти. Разве что мальчишка.

Жив он или нет?

Нет. Голова разрублена и хотя факел погас, и я не вижу глаза, но я и так знаю, что они уже остекленели. Что ж, маленький бандит. Пожелаю, чтобы в ином мире тебе было лучше, нежели здесь.

Много лет назад

После короткого штурма мы ворвались в город и принялись выбивать уцелевших защитников из домов, прилегающих к центральной площади.

В одном из домов засели защитники. Узкие окна, напоминающие бойницы, позволяли безнаказанно стрелять из луков и трое парней из моего отряда уже получили ранения. Луки — не арбалеты. Стрелять из них можно быстро и качественно убивать…

Затевать штурм и губить людей мне не хотелось, посему я приказал «выкурить» смельчаков. В нижние окна (узкие, не влезть, зато — без лучников!) влетело с десяток факелов… Когда из окон-бойниц повалили клубы дыма, мы услышали долгожданные крики: «Сдаемся!»

Бывшие защитники выходили с поднятыми руками и становились вдоль стены. Чувствовалось, что в плен им уже сдаваться приходилось.

Оставив пару человек приглядывать за пленными, мы побежали тушить пожар. Ну, а как же иначе? Зачем сжигать такой богатый дом? Да и лишние объяснения с герцогом мне были бы ни к чему. Герцогу не объяснишь, что пожар случился не по моей прихоти, а из-за необходимости.