Дипломатия наемника

Нет, среди придворной аристократии никто не оспаривал мое право на орден, но их задело, что я стал кавалером под номером три. Почему какой-то пришелец, пусть и граф и все прочее, удостоился такой чести, а не они? Пусть бы ему вручили награду, только попозже, когда свои ордена получат здешние уроженцы.

Вот, теперь я понимал, что придворные герцога меня не только сожрать готовы, но и напасть из-за угла, наслать на меня какие-нибудь беды. Они бы меня давно на дуэль вызвали, несмотря на мою репутацию убийцы, подыскали бы благовидный предлог, но нельзя, потому что по нынешнему статусу мало кто в Силингии имеет право вызвать меня на поединок.

А право такое имеет только барон фон Скилур, да еще несколько человек из числа высшей знати, заседающих в Большом Совете. Но эти люди благоразумные, им со мной сражаться не с руки.

Кажется, с оборотнями легче сражаться, чем сидеть за пиршественными столами и слушать славословия. И вот, пережив несколько пиров, я уже начал всерьез задумываться — а не прирезать ли мне самому кого-то из графов или баронов? И без всякой дуэли, а так, походя. А лучше, сразу двоих, потому что в этом случае родичи получают право мстить, и чем больше будет мстителей, тем лучше. Я бы имел право сбежать куда-нибудь подальше, где не будет торжественных мероприятий. Можно к гномам, но там придется либо работать, либо руководить. А мне не хочется. Впрочем, можно еще сбежать в Севр. Как-никак я еще «болотный» ярл, обладатель золотой цепи. Авось, князь бы меня приютил, нашел посильную службу. Скажем, сделал бы комендантом какой-нибудь пограничной крепости, а больше мне и не надо. Впрочем, Севр ничего другого мне бы и не дал.

Ей-ей, тогда я опять стану вольным человеком, которому не нужны ни почести, ни шумиха. Отражал бы себе вражеские набеги, был при деле, а не изображал огородное пугало.

Кто знает, может я так бы и сделал, но я теперь был не один. Со мной была маленькая жена, за которую я несу ответственность и перед Ним, и перед людьми. Понятно, что после моего побега Кэйт бы никто не тронул, а денег у нее теперь достаточно, чтобы и самой жить, и чтобы сыскать себе подходящую партию, потому что герцог имеет право расторгнуть брак с беглецом. Но… Вот-вот. То самое но, которое портит многие прекрасные планы.Поэтому, я терпел и с каменным лицом выслушивал комплименты, улыбался дамам. Но в меру — иначе Кэйт начинала тыкать меня в бок, а кулачок у девчонки крепкий.

Одно хорошо, что и Кэйтрин довольно быстро надоела светская жизнь. Может, когда-то она и мечтала жить при дворе, танцевать на балах, блистать, скажем так, но тут ей быстро все приелось. Жизнь-то оказывается довольно скучная и обыденная. Дамы обсуждают достоинства своих любовников, наверняка еще и сравнивают, а еще меряются платьями. У бедной Кэйт с гардеробом было неважно, потому ее лучшее платье было свадебным, да и то, это был подарок герцога, а все остальное вышло из моды. Могла бы, разумеется, пошить что-то, пока я болтался в городе гномов и в подземельях Фионы-Фрионы, но она сказала, что так волновалась, что забыла. Еще Кэйтрин переживала — как там ее свинцовые рудники, не спились ли мастера, должные плавить свинец? При деле моей подруге было куда интереснее, чем при дворе.

Поэтому, отбыв положенное время, мы с Кэйт убрались в родные края. Моя запасливая хозяюшка озаботилась тем, чтобы прихватить с собой походный шатер — небольшой, но уютный. Поэтому удалось избежать ночлега на том постоялом дворе, что содержит Зарко-цыган. А иначе не знаю — с какой мордой я бы смотрел на Папушу? И на жену. А Кэйт у меня ревнивица, похлеще меня, хотя я и сам гусь тот еще.

И вот, мы нынче в своем «родовом» замке. Точнее — в доме, потому что замком его назвать невозможно. Нет ни башни, ни укреплений.

Первые две недели оба отдыхали. Отъедались да отсыпались. Но теперь пришли в чувство. Кэйт уже наводит порядок своей железной ручонкой. А я в промежуток между общением с Гневко — жеребцу нужно дать побегать если не каждый день, то через день, навожу порядок в своем кабинете, расставляя по полкам новые книги, развешиваю по стенам оружие. А еще нужно переставить в витрине награды, полученные не только в разных государствах, но и в разных частях мира. Или я как-то неправильно выражаюсь? В разных мирах? Нет, все-таки мир, он один, а частей у него много.

Еще пару раз съездили в Урштадт, благо, что недалеко. У Кэйт были свои дела, у меня свои.

Недавно у нас еще одно занятие появилось — игра в шахматы. И вот, на тебе, проиграл.

— Ну, Кэйт, я в полном восторге! — пробормотал я, покачав головой.

Но если честно, в восторге я не был. Мы с Кэйт играли в шахматы еще в те времена, когда наш патер упорно не желал нас венчать, и девушка постоянно проигрывала. И как же так, что я проиграл так бездарно? Да еще кому? Собственной жене, какой-то сопливой девчонке, пусть она теперь и графиня, и баронесса.

Ишь, от радости она еще и язычок мне показывает. Дразнится, значит. Ух, я ей сейчас задам!