Дипломатия Симона Боливара

Сторонники независимости Кубы создали в эмиграции Революционный комитет и обратились к Мексике и Колумбии с просьбой помочь кубинскому народу свергнуть гнет Испании, содержавшей на острове больше вооруженных сил, чем в какой-либо другой части испанской Америки.

В январе 1824 года делегация Революционного комитета кубинских патриотов во главе с идеологами движения Хосе Иснагой и Бетанкуром Сиснересом, известным на Кубе под псевдонимом подпольщика «Селянин», прибыла в Боготу и вела переговоры с Сантандером, исполнявшим обязанности президента, и министром иностранных дел Гуалем. Колумбийские руководители выразили солидарность с борьбой братских народов Кубы и Пуэрто-Рико и заявили о своей готовности оказать им помощь, как только основные силы испанцев будут разгромлены в Перу, где находилась почти вся освободительная армия. Один из членов делегации — X. М. Аранго в апреле 1825 года встречался в Лиме с Боливаром. Он рассказал о вооруженных силах Испании на острове и заверил Боливара в том, что освободительная экспедиция Колумбии встретит поддержку всех кубинских патриотов.[313] Это еще раз убедило Боливара в правильности принятого им решения о подготовке освободительной экспедиции для окончательного изгнания испанцев из Западного полушария.

Практическая подготовка к ней началась уже в апреле 1824 года, когда Боливар поручил Франсиско Монтойе и Антонио Аррубле от имени Колумбии получить за границей заем на сумму 4750 тыс. ф. ст. для закупки снаряжения и пополнения колумбийской военной флотилии с базой в Картахене, состоявшей из 4 крейсерских кораблей и 11 канонерок.[314] Этот флот планировалось использовать для отражения угроз Испании и сопровождения освободительной экспедиции на Кубу и Пуэрто-Рико. Планы Боливара поддерживал генерал Паэс, один из руководителей освободительной войны в Венесуэле, который в письме от 19 августа 1824 г. сообщал Боливару, что может выделить армию в 3–4 тыс. штыков. «Через месяц после получения приказа, — писал он, — мы будем в Гаване».[315] Такое же заявление сделал генерал Сукре после победы при Аякучо, выразив готовность направить 7-тысячную армию для участия в освобождении Кубы.[316]

Все это время, находясь в Лиме, Боливар поддерживал активные контакты со своими главными боевыми соратниками. С Паэсом он обсуждал перспективы уничтожения рабства негров. «Согласно планам Боливара, — вспоминал Паэс в своих мемуарах, — после изгнания испанцев с Кубы все обитатели этого острова, а также жители Пуэрто-Рико должны стать свободными без всякого исключения, в том числе и несчастные африканцы».[317]

Тем временем подготовка экспедиции продолжалась. К концу 1825 года по указанию Сантандера почти весь колумбийский флот был сконцентрирован в Картахене. Русский посланник в Вашингтоне барон Ф. В. Гейль сообщал в Петербург в октябре 1825 года собранную им информацию о ходе подготовки в Картахене армии вторжения на Кубу в составе 10–12 тыс. человек и соответствующего флота, включавшего линейный корабль, пять фрегатов, шесть военных шлюпов, три бригантины и несколько канонерок. Ожидалось прибытие закупленных за границей еще двух фрегатов с 64 пушками на каждом.[318] Сантандер в послании Национальному конгрессу Колумбии в январе 1826 года заявил о готовности колумбийского правительства выполнить обязательства по соглашению, заключенному с Мексикой, и получил санкцию конгресса на осуществление совместной экспедиции. В Картахене адмирал Ренато Белуче, командующий флотом, и генерал Лино де Клементе, поставленный во главе экспедиционного корпуса, ждали только приказа.

Патриоты на Кубе знали об этих приготовлениях и, в свою очередь, готовились к борьбе. Колумбийские корсары поддерживали контакты с населением испанской колонии, распространяли на острове листовки, звавшие кубинцев к восстанию. В одной из листовок, конфискованной колониальными властями в 1825 году, говорилось: «Братья острова Куба! Колумбии известно о ваших героических усилиях, и скоро она придет вам на помощь со всей своей мощью. В Америке уже покончено с господством тиранов… Освободитель Колумбии и его солдаты шлют вам братский, дружеский привет».[319]

Такие же приготовления происходили в соседней Мексике. Президент этой страны, герой партизанской борьбы за независимость Гуадалупе Виктория активно поддерживал планы освободительной экспедиции на Кубу и Пуэрто-Рико, поручив подготовку мексиканского отряда генералу А. П. Санта-Ане. Испания продолжала угрожать возобновлением военных операций против Мексики, опираясь на островную крепость Сан-Хуан-де-Улуа, и использовала

Кубу в качестве своей опорной базы. Правительство Мексики в переговорах с Испанией о признании своей независимости исходило из солидарности с народом Кубы и отказывалось согласиться с сохранением суверенитета Испании над Кубой в обмен на признание Испанией независимости Мексики.[320]