Дипломатия Симона Боливара

1825 г.: «Несомненно, здесь происходит подготовка к военной экспедиции за пределы Колумбии. Всем известна ее цель, но никто не знает точно конечного пункта ее маршрута. Однако, поскольку вражеские владения в водах, омывающих Американский континент, практически ограничены двумя островами, Кубой и Пуэрто-Рико, не боясь ошибиться, можно предсказать, что экспедиция отправится на один из них. Почти весь военно-морской флот республики сконцентрирован в этом порту». Далее Андерсон перечисляет основные боевые корабли колумбийского флота, давая точную характеристику вооружения и общего состояния каждого корабля: «Фрегат «Венесуэла», 8 пушек, находится в весьма плачевном состоянии. Корвет «Ла Серес», 38 пушек, – очень хороший корабль. Фрегат «Бойака», 32 пушки, – в отличном состоянии. Канонерка «Ла Opera», 32 пушки, и канонерка «Боливар», 12 пушек» [340].

Из Боготы Андерсон сообщал в Вашингтон в феврале

1826 года результаты своих бесед с новым колумбийским министром иностранных дел Хосе Рафаэлем Ревенгой, сменившим на этом посту Гуаля, назначенного главой делегации Великой Колумбии на Панамском конгрессе. Как следует из текста ноты, Ревенга в весьма энергичных выражениях заявил американскому посланнику о том, что ни Великая Колумбия, ни Мексика не собираются аннексировать Кубу или Пуэрто-Рико. Освобождение от Испании этих двух островов необходимо, чтобы гарантировать мир в Карибах. Следующая нота Андерсона Клею помечена 9 марта 1826 г. По мнению американского посланника, союзники, Мексика и Колумбия, «имеют достаточно сил, чтобы осуществить задуманное». Андерсон выражал в ноте свои сомнения относительно эффективности предпринятых Вашингтоном шагов, так же как и переданного им колумбийскому правительству мнения президента США относительно кубинского вопроса [341].

Колумбийская дипломатия вела полемику с государственным департаментом США и его представителями относительно несостоятельности официальных аргументов, выдвигавшихся Вашингтоном для оправдания своей политики поддержки Испании в вопросе о Кубе и Пуэрто-Рико. Освободительная экспедиция никоим образом не могла помешать попыткам США и европейских держав предложить Фердинанду VII посреднические услуги для урегулирования отношений между Испанией и ее бывшими колониями. Такая экспедиция не угрожала и торговым интересам США, поскольку американцам было бы значительно проще и выгоднее торговать со свободной Кубой, чем преодолевать запретительные барьеры, воздвигнутые Испанией в своей колонии. Однако Вашингтон не внимал голосу разума и усиливал давление на Великую Колумбию по всем каналам. Сантандер в письме Боливару 6 марта 1826 г. сообщал о настойчивых требованиях правительства США отложить военную экспедицию для освобождения Кубы и Пуэрто-Рико [342]. Об этом же писал в своих депешах колумбийским посланникам министр иностранных дел Ревенга. В конце концов Боливар был вынужден принять решение приостановить подготовку освободительной экспедиции на Кубу и Пуэрто-Рико и вынести этот вопрос на обсуждение Панамского конгресса. Колумбийское правительство поставило в известность американского посланника Андерсона о принятом решении.

Такая позиция Боливара не означала капитуляции перед Вашингтоном. В сложившейся неблагоприятной обстановке необходимо было маневрировать и заручиться поддержкой других государств региона. Колумбийский посланник в США Саласар получил директиву Боготы заявить Белому дому о том, что Колумбия не отказывается от своего намерения помочь кубинским братьям и в принципе не согласна, несмотря на все свое стремление к миру, с предложением США гарантировать господство Испании на Кубе и Пуэрто-Рико в качестве «платы» за установление мира [343].

В соответствии с избранной тактикой Боливар дал точные инструкции перуанской делегации добиваться на Панамском конгрессе заключения договора, определяющего контингенты сухопутных и военно-морских сил, выделяемых каждым государством-участником для общих целей, в том числе для осуществления освободительной миссии на Кубе и Пуэрто-Рико. Боливар считал также необходимым, чтобы было высказано общее мнение по вопросу о дальнейшей судьбе двух островов (станут ли они самостоятельными государствами или присоединятся к одному из существующих испаноамериканских государств) и принято решение относительно финансовых аспектов освободительной экспедиции. Аналогичные инструкции получила и колумбийская делегация на Панамском конгрессе. Ревенга направил им также детально разработанный план совместной освободительной экспедиции. Его осуществление предполагалось начать сразу же после одобрения Панамским конгрессом [344].