Дипломатия Симона Боливара

Однако по различным причинам отъезд затягивался, и теперь, когда самое трудное осталось позади, можно было найти время для знакомства с Лондоном, величайшим в то время городом мира, насчитывавшим больше жителей, чем вся Венесуэла. И здесь помощь Миранды была неоценимой.

Лондон восхищал и кружил голову. Однако Боливар не был праздным туристом. Его привлекало в первую очередь все то, что могло быть полезным для Венесуэлы, которой необходимо было сделать скачок из средневековья в цивилизацию.

Огромный интерес Боливара вызывала уникальность английского политического опыта. Он стремился постичь суть политических институтов Британии.

Англия не имела конституции или билля о правах, который защищал бы ее граждан. Парламент был формой правления аристократической земельно-буржуазной олигархии. Правом голоса пользовались лишь крупные собственники. Но страна быстро развивалась, уверенно продвигаясь к зениту своего экономического могущества и международного влияния. Величие Англии как государства, приходил к выводу Боливар, проистекало не из ее природных богатств, которые незначительны, не из исключительной предприимчивости англичан, хотя они умеют «делать деньги», и не из небывалой храбрости английских солдат, а из эффективности ее общественных и политических институтов. Изучение английской системы оказало большое влияние на формирование воззрений Боливара по вопросам государственного и конституционного устройства. Он являлся решительным противником слепого подражания или копирования чужих учреждений, будь то Англии, США или Франции, и был убежден в уникальности условий и исторического опыта испанской Америки. Формы государственного устройства должны основываться на этих факторах. И тем не менее во многих проектах Боливара можно заметить английские «следы».

Боливара интересовала не только «вершина пирамиды». С увлечением он знакомился с различными сторонами английского образа жизни, психологией, общественным поведением и мировоззрением англичан. Его «туристский» маршрут включал Лондонскую ратушу, Королевскую академию наук, Английский банк, Королевскую биржу, астрономическую обсерваторию в Гринвиче, Королевский госпиталь, приют ветеранов военно-морского флота. Запись в книге регистрации Британского музея свидетельствует о том, что Боливар посетил его библиотеку и собрание редких рукописей. Он присутствовал на лекции Дж. Ланкастера, в которой известный педагог разъяснял свой метод, и посетил «Борроу скул», где ученики проходили курс взаимного обучения. И эта крупица английского опыта не была забыта Боливаром. Двенадцать лет спустя, будучи президентом Великой Колумбии, он пригласил Ланкастера, для того чтобы основать под Каракасом первую в Южной Америке школу, работавшую по методу взаимного обучения.

В конце августа 1810 года Боливар и его коллеги получили извещение английского министерства иностранных дел: восемнадцатипушечный корвет «Сафайр» готов принять их на борт. Тогда же в лондонских газетах был опубликован полный текст декрета, изданного Регентским советом 1 августа 1810 г., о блокаде всех венесуэльских портов и запрещении другим колониям в Америке поддерживать отношения с венесуэльскими мятежниками. Безрассудный шаг союзника вызвал негодующую реакцию в Лондоне. Посланцы Каракаса решили отложить отъезд и использовать сложившуюся политическую обстановку в интересах закрепления договоренностей с Англией. Они попросили о новой встрече с маркизом Уэлсли, чтобы, как сообщал Боливар в послании к Россио, «получить подтверждение обещаний, которые были нам даны от имени короля Великобритании» [56].

Последний раунд переговоров в Асплей-хаус состоялся 9 сентября 1810 г. Уэлсли заявил посланцам Венесуэлы, что блокада – безрассудный односторонний акт Кадиса. Англия не одобряет этот шаг и не признает блокаду. Поэтому английской таможне не отдано указаний задерживать торговые корабли, направляющиеся в Каракас. Боливар более отчетливо, чем раньше, увидел, что за фасадом англо-испанского союза скрываются серьезные противоречия, которые неизбежно выйдут наружу, как только изменится военная обстановка в Европе. В сообщении, направленном Россио в Каракас, он писал: «У этого правительства просматриваются очень благоприятные для нас подходы».

Миссия в Лондон была завершена. 22 сентября 1810 г. Боливар поднялся по трапу на корвет «Сафайр», который взял курс к берегам Венесуэлы. Лопес-Мендес и Бельо остались в Лондоне для поддержания связей с правительством Англии.