Дипломатия Симона Боливара

Боливар занял сдержанно-осторожную позицию в этом вопросе. В беседе с дипломатическим эмиссаром США в июле 1818 года он уклонился от категорических заявлений по поводу позиции Венесуэлы, сославшись на отсутствие у ее правительства достоверной информации о конфликтной ситуации, связанной с Амелией. Хотя Клементе старался регулярно направлять отчеты о своей деятельности в Ангостуру, они, видимо, редко прибывали по назначению в условиях активных военных действий на море и на суше. В своем сообщении от 19 мая 1818 г. Клементе выражал сожаление, что не смог с надежной оказией переслать всю документацию, касающуюся флоридских дел, и просил Боливара до прибытия этих материалов «не принимать каких-либо решений, так как вопрос деликатный» [189]. Не зная сути дела, правительство Венесуэлы, естественно, не могло разрешать или запрещать экспедицию Мак-Грегора или другие акции на Амелии и во Флориде.

Кроме того, было еще одно обстоятельство, влиявшее на линию поведения Боливара и его дипломатов в это время. Появились надежды, что схватка за Флориду приведет в конце концов к войне между США и Испанией, а это означало бы изменение всей международной обстановки в Западном полушарии. В июле 1818 года Боливар писал из Ангостуры генералу Арисменди: «Уже появились возможности войны между Соединенными Штатами и Испанией. Такой ход событий в высшей степени благоприятен. Необходимым следствием данной войны и политико-торговых интересов Северной Америки является признание нашей независимости». Через месяц, 20 августа 1818 г., Освободитель возвращается к этому вопросу в письме к полковнику X. Брисеньо. «День Америки наступил, – с присущим ему пафосом восклицает Боливар, – и все, кажется, говорит о скором окончании нашей героической и ужасной борьбы. Вступление Соединенных Штатов в войну уже не вызывает сомнений. Американский генерал Джексон взял штурмом крепость Пенсакола, и вся Восточная и Западная Флорида находятся во власти американцев» [190].

Однако надеждам Боливара не суждено было сбыться.

Испания уступила Соединенным Штатам Флориду без сопротивления.

В феврале 1819 года состоялось подписание американо-испанского Договора о дружбе, урегулировании и границах. Мадриду пришлось согласиться с передачей Соединенным Штатам всей Флориды в обмен на утешительную компенсацию в виде признания испанских прав на спорную территорию в Северной Калифорнии. Позднее возник миф о том, что США купили Флориду у Испании за 5 млн. долл. Однако, согласно договору 1819 года, который устанавливал границу между испанскими и североамериканскими владениями вплоть до берегов Тихого океана, правительство США взяло на себя обязательство уплатить 5 млн. долл., но не Испании и не в качестве компенсации за уступку Флориды, а своим собственным гражданам для возмещения ущерба, причиненного им Испанией [191].

Что же касается оценки деятельности своих дипломатических эмиссаров в США, то Боливар не усмотрел в их поведении каких-либо моментов, заслуживающих осуждения. В декабре 1817 года, то есть накануне оккупации острова Амелия американскими войсками, он официально подтвердил полномочия Гуаля и Клементе представлять интересы Венесуэлы в США [192]. Более того, в связи с военными победами патриотов над испанцами в 1818 году, приближавшими день восстановления республики, Боливар решил повысить уровень венесуэльского дипломатического представительства в США. Подбирая кандидата для направления в Вашингтон в качестве чрезвычайного посланника и полномочного министра Венесуэлы, Освободитель вновь остановил свой выбор на генерале Лино де Клементе. Назначение, состоявшееся в июле 1818 года, нельзя считать капризом Боливара или непродуманным шагом. Подробные инструкции, разработанные для чрезвычайного посланника и полномочного министра, говорят о серьезной подготовке правительством Венесуэлы этой дипломатической миссии [193]. Повторное назначение Клементе явилось, видимо, выражением в своеобразной форме протеста Венесуэлы против действий США во Флориде. Именно так это восприняли и в Вашингтоне.

Когда Клементе вновь появился в столице США и запросил аудиенцию для вручения своих верительных грамот, подписанных Боливаром и министром иностранных дел Брисеньо-Мендесом, правительство США фактически объявило венесуэльского дипломата персоной нон грата,

В доме, где остановился Клементе, появился чиновник американского внешнеполитического ведомства и задал ему вопрос: является ли он тем самым Клементе, который разрешил снаряжение военной экспедиции на остров Амелия, участвовал в создании там «пиратской республики», а затем назвал преступным решение президента США направить на Амелию американские войска? Получив утвердительный ответ, чиновник заявил: в таком случае государственный секретарь Адамс не сможет иметь какие-либо дела с мистером Клементе [194]. Клементе пришлось выехать из США, не получив даже возможности вручить личное послание Боливара президенту Монро.