Дипломная практика (СИ)

— Нравится, конечно. Но не так, как ты имеешь ввиду. Мы друзья, — пояснила Галка. — Серьезно, почему мужчина не может быть мне другом?

— Может-может, — отмахнулась Мира. — Можешь дружить хоть с целым табуном мужиков, серьезно. Лишь бы они знали, что на большее им рассчитывать не стоит.

— Больше им и не нужно, — пожала плечами Галка, и на том разговор закончился.

Они еще выпили чаю и посмотрели новую серию «Льда и пламени», сериала о жаркой и обреченной любви селки и саламандры, который обе любили за банальность сюжета, предсказуемость диалогов и бесконечные возможности издеваться над сценаристами и предугадывать очередные невообразимые препятствия на пути несчастных влюбленных. Уснула Галка в прекрасном, умиротворенном и даже довольном настроении, и даже обнаружив себя в очередном осознанном сновидении, поначалу не особо встревожилась. Вместо тьмы и сырости на этот раз ее окружали каменные стены, откуда-то сверху лился ровный свет, пол был мраморным и гладким, так почему бы было не попутешествовать.

Очень скоро Галка поняла, что находится в лабиринте. Коридор постоянно сворачивал, раздваивался и растраивался, и совершенно невозможно было понять, был ты раньше на данном конкретном участке или нет. Чуть сосредоточившись, Галка смогла приснить клубок пушистых ниток в собственной руке и окончательно успокоилась. Если она может контролировать сон, значит все в порядке. Закрепив конец нити за выступающий камень, она двинулась по коридору, осторожно разматывая клубок и каждый раз поворачивая назад, если натыкалась на коридор, уже отмеченный нитью.

Стены тянулись и тянулись, совершенно одинаковые и неотличимые одна от другой, свет сверху оставался ровным и неизменным. Галка вдруг подумала, что будет делать, если по всем правилам обнаружит в центре лабиринта минотавра…

Но минотавра там не оказалось. Когда стены вдруг расступились перед русалкой широкой и светлой комнатой, первое, что она заметила — огромную статую в центре. Сначала форму ее невозможно было различить, пришлось снова двинуться вдоль стены, на этот раз обходя комнату по периметру. Примерно на середине пути до Галки вдруг дошло, что она видит. Из мраморного пола возвышалось большое, в четыре человеческих роста мраморное же изваяние лежащего на боку существа. С той точки, где она остановилась, можно было различить плечо, согнутую руку, подложенную под щеку ладонь, закрытые глаза, рассыпавшиеся локоны, мастерски вырезанные из мрамора. Что-то сверкнуло на полу возле мраморной головы, Галка сделала еще несколько шагов, и вдруг внутри у нее все похолодело. Тяжелую голову спящего мраморного гиганта окружала россыпь металлических осколков. На некоторых можно было различить причудливую форму изогнутых зубцов. Зубцов, очевидно когда-то составлявших венец. Или корону.

О нет. Ей срочно нужно было проснуться. Проблема состояла в том, что Галка не могла этого сделать. Послушный до сих пор сон отказывался ей подчиняться, а хуже всего было то, что она уже начинала чувствовать эту странную тягу, потребность шагнуть вперед, ощутить в руках холод металла, собрать мозаику осколков в единое целое. Плохо, плохо, плохо!

Галка изо всех сил приказывала своей руке остановиться, но та словно обзавелась собственной волей. Нахально и бессовестно потянулась, заставив русалку наклониться, и подняла с каменного пола обломок размером в две ладони. Он был тяжелым и холодным, и Галка мельком подумала, что это, наверное, золото, а глаза словно сами по себе вглядывались в россыпь других осколков и уже нашли среди них один, неровный край которого точно соответствовал тому, что был в руке. А вон тот вот, слева, наверняка соединяется с зубцом вот тут.

Галка с детства любила головоломки и пазлы, это и в учебе ей потом пригодилось, и на археологической практике она лучше всех собирала разбитые вазы и разорванные пергаменты. Только сейчас это увлечение играло против нее. Галка откуда-то точно знала, чувствовала, что эту корону нельзя собирать, что как только она станет целой — а куски цеплялись друг за друга так плотно, никакой клей не нужен, и когда их успело стать пять? — обязательно случится что-то нехорошее. Или даже катастрофическое. Знать-то она знала, но остановить свой любопытный мозг и непоседливые руки никак не могла.

— Проснись же, проснись, — забормотала она. Вспомнила прошлый раз и закричала: — Нет, нет! Мира, помоги, Мира!