Директива Джэнсона

– Ну а в случае с Ванкувером вмешались другие соображения. Черт возьми, эксперты наблюдательного совета доложили, что в бетоне, используемом при строительстве свай, были обнаружены пластификаторы. Это значительно упрощает процесс заливки, но ухудшает прочностные характеристики бетона. Разумеется, вашей вины в этом нет – вы дали абсолютно четкие спецификации. Разве вы могли предполагать, что субподрядчик подкупит прораба и тот нарушит технологический процесс? Мелкая сошка берет каких-нибудь пять тысяч долларов, а из-за этого вы лишаетесь контракта стоимостью сто миллионов. Весьма забавно, правда? С другой стороны, вам самим крупно не повезло с некоторыми закулисными операциями. Я хочу сказать, если вас интересует, почему сорвалась сделка в Ла-Пасе…

– Да? – воскликнул Харнетт, привставая в кресле.

– Скажем так: Раффи снова всех провел. Ваш эмиссар поверил Рафаэлю Нуньесу, когда тот пообещал ему, что взятка обязательно попадет к нужному министру. Естественно, до министра не дошло ни цента. Вы выбрали не того посредника – только и всего. В девяностые годы Раффи Нуньес таким образом оболванил многих. Все ваши конкуренты его уже хорошо знают. Они надрывали животы со смеху, наблюдая, как ваш поверенный вместе с Раффи распивает текилу в лучших ресторанах Ла-Паса, так как знали наперед, чем именно все закончится. Но тут уж ничего не поделаешь – по крайней мере, вы предприняли попытку, верно? И что с того, что за этот год ваша прибыль сократилась на тридцать процентов? Ведь это всего лишь деньги? Не так ли говорят ваши акционеры?

Джэнсон отметил, что лицо Харнетта из багрового стало мертвенно-бледным.

– О, ну конечно, так говорят не все, правда? – продолжал Джэнсон. – Несколько держателей самых крупных пакетов стали приглядываться к вашим конкурентам – «Вивенди», «Кендрику», быть может, «Бехтелю»; а кое-кто подумывает о смене руководства вашей корпорации. Но и в таком развитии событий тоже есть своя светлая сторона. Если попытка переворота увенчается успехом, все эти проблемы перестанут быть вашей головной болью. – Он сделал вид, что не заметил, как Харнетт резко глотнул воздух, собираясь его перебить. – Впрочем, не сомневаюсь, я излагаю то, что вам и так давно известно.

Харнетт застыл в оцепенении; проникающие сквозь поляризованное стекло рассеянные лучи солнца высветили блеснувшие у него на лбу капли холодного пота.

– Мать твою, – рассеянно пробормотал он. Теперь Харнетт смотрел на Джэнсона так, как утопающий смотрит на спасательную шлюпку. – Назовите свою цену.

– Простите, не понял?

– Назовите свою цену, черт побери, – повторил Харнетт. – Вы мне нужны. – Он слабо улыбнулся, пытаясь скрыть под фальшивым весельем переполняющее его отчаяние. – Стив Берт заверил меня, что вы в своем ремесле лучший, и это действительно так, черт возьми. Надеюсь, вы поняли, что я просто проверял вас на зуб. Ну а теперь вот что: вы не покинете этот кабинет, пока мы с вами не придем к соглашению. Это понятно? – Его рубашка под мышками и у ворота промокла насквозь от пота. – Мы с вами должны обязательно договориться.

– Я так не думаю, – добродушно возразил Джэнсон. – Я решил не браться за ваше дело. Это единственная роскошь, которую я могу себе позволить, работая независимым консультантом: я сам выбираю себе клиентов. Искренне желаю вам удачи. Но, вообще, согласитесь – ничто так не бодрит, как хорошая драма, правда?

Делано рассмеявшись, Харнетт захлопал в ладоши.

– Мне по душе ваш стиль, – сказал он. – Отличная тактика ведения деловых переговоров. Ну хорошо, сдаюсь, ваша взяла. Говорите, сколько вы хотите?

Улыбнувшись, Джэнсон покачал головой, словно Харнетт сказал что-то смешное, и направился к двери. Однако перед тем, как выйти из кабинета, он остановился и обернулся.

– Так и быть, одна наводка – причем бесплатно. Ваша жена знает. – Произносить вслух имя венесуэльской любовницы Харнетта было бы некрасиво, поэтому Джэнсон добавил, уклончиво, но в то же время так, что его слова не вызывали сомнений: – Я хотел сказать, насчет Каракаса.

Он многозначительно посмотрел на Харнетта. Его взгляд говорил: «Я не выношу никаких заключений, просто как профессионал профессионалу определяю возможное слабое место».

На щеках Харнетта выступили красные пятна, его охватил приступ тошноты. У него был вид человека, предчувствующего разорительно дорогой развод, накладывающийся на борьбу с крупными держателями акций, в которой он, скорее всего, должен был потерпеть неудачу.

– Я согласен на любые ваши условия! – крикнул Харнетт вслед Джэнсону.