Директор Арк

— Мы не пытаемся установить, кто тут прав, а кто виноват, — сказал Жон. — Определить это всё равно не получится, потому что история не знает сослагательного наклонения. Основная проблема заключается в том, что вы начали драться вместо того, чтобы работать сообща.

— Работать над чем? Над уничтожением человечества?!

— Или позволять им и дальше пытаться нас убить?!

— Работать над поиском решения, как и положено нормальной супружеской паре. Не убегать в ночь, словно трус.

Озпин отвел взгляд и слегка покраснел.

— И не разбрасываться в ярости магией, которая легко убивает всех, кто оказался неподалеку, — добавил Жон.

Салем смущенно опустила голову.

— Но получилось так, как получилось, и результат уже не изменить. Нет абсолютно никакого смысла в том, чтобы и дальше отравлять себе жизнь. Хотели бы ваши дочери, чтобы вы вели себя подобным образом? Или они вас все-таки любили?

— Любили, — ответила Салем.

— Да, любили, — согласился с ней Озпин. — И мы эту проблему преодолели...

Но разве проблема и в самом деле осталась в прошлом?

Жон полагал, что Салем с Озпином просто продолжали бегать от нее, как совсем недавно было у него и Глинды. Вот они действительно поговорили и двинулись дальше — пусть не вместе, но без неприятных чувств, с уважением друг к другу и оставшись друзьями. А данная парочка даже общаться нормально не могла.

— Нельзя преодолеть проблему, сначала ее не решив. Нравится вам это или нет, но она до сих пор вас мучает. История ваших взаимоотношений насчитывает сотни лет мирной жизни и тысячелетия войны, но вы даже на очень короткий по сравнению с этим миг не способны отодвинуть всё в сторону и просто поговорить.

— Потому что проблема заключается в смерти наших детей! — рявкнула Салем. — Так, хватит! Довольно подобных встреч. Осада продолжится.

Она поднялась со своего места.

"Дерьмо-дерьмо-дерьмо!"

Салем направилась прочь, а Озпин закрыл глаза, явно уже осознав и смирившись с полной бесполезностью попыток ее остановить.

"Думай, Жон. Из этой ситуации должен быть какой-нибудь выход".

Апеллировать к ее доброте? К старым чувствам? Нет, тут требовалось нечто более надежное.

— Если сейчас уйдешь, то мира с самой собой никогда не достигнешь.

Салем замерла.

— Достигну. Вот сотру человечество с лица Ремнанта, убью Озму, и сразу же его достигну, наконец-то оставшись одна.

— Ты тысячи лет сидела в одиночестве. Что-то это тебе не помогло.

Она промолчала, сжав кулаки.

— Победа принесет ровно то же, что у тебя и так всегда было — одиночество в башне, — продолжил Жон. — Только на этот раз ты лишишься даже возможности отвлечься на очередной план по ликвидации Озмы и уничтожению человечества. Больше не будет ничего: ни вызовов, ни забот, ни общения с кем-либо — лишь ты и тьма пустого мира.

— Возможно, это окажется и к лучшему, — проворчала Салем. — Не узнаю, пока не попробую.

— Может быть, и так. Но и шанс озвучить те слова, которые сейчас рвутся с языка, тоже больше никогда не представится. Неужели уйдешь и даже не скажешь Озме о том, какие чувства ты к нему испытываешь?

Салем горько рассмеялась.

— И какие же чувства я к нему, по-твоему, испытываю, Жон из рода Арков? Любовь? Грусть? Тоску?

— Вот уж точно нет, — ухмыльнулся он. — Ты испытываешь гнев.

Салем все-таки повернулась, озадаченно уставившись на Жона.

— Ты злишься на него, а он злится на тебя. И честно говоря, у вас обоих имеются серьезные причины друг друга ненавидеть. Но ты действительно желаешь уйти сейчас прочь, так и не сказав, каким придурком его считаешь? Уничтожить всех и остаться в одиночестве на пустой планете всегда успеешь, а вот так в лицо назвать Озму идиотом другого шанса уже не будет.

— Ты и вправду считаешь, что я изменю свое решение ради возможности утереть Озме нос?

Жон слишком хорошо знал Романа, Нео, Айронвуда, Синдер и еще целую кучу людей. Уйти было бы логичным поступком, но чего стоила логика, когда в дело вмешивалось самолюбие?

В фильмах злодеи часто оставляли героев в живых, чтобы всласть над ними поглумиться, и как бы зрители ни злословили, называя подобные действия тупыми и нелогичными, в реальной жизни в похожих условиях они поступали точно так же. Тут не имелось никакой разницы между людьми, фавнами или древними чудовищами вроде Салем.

Победа всегда была концом — просто момент, когда всё завершится. Но людям и фавнам требовалось нечто другое. Жон и сам с удовольствием воспользовался шансом поиздеваться над Синдер. Ему нравилось наблюдать за тем, как она злилась. Такова была человеческая природа, и что бы Салем про себя ни думала, в основе своей она до сих пор оставалась именно человеком.

В достаточной степени человеком...

Стул скрипнул, принимая ее вес. Салем наклонилась вперед и сердито посмотрела Озпину в лицо.

— Ты — трус и ублюдок.

— А ты — жестокая маньячка, — отозвался он.

— Наивный и слабохарактерный идиот.

— Циничная жертва запущенной паранойи.

— Беглый муж!

— Жена, у которой ПМС никогда не заканчивается!

— Короткочлен!