Директор департамента

— Кто, вы говорите, победил в 1814 году? — шепотом выдавил я из себя.

— Ясное дело — Соединенные Штаты.

Возмущению королевской комиссии не было предела. Из наших глоток, как из рога изобилия, посыпались исторические факты и неоспоримые свидетельства. И все же мы расстались с Крипсом, так и не сумев его переубедить.

ПО ПУТИ В ВАШИНГТОН мы сделали короткую остановку в Чарлстоне — административном центре Западной Вирджинии. В тот день здесь происходили дополнительные выборы в федеральный конгресс, и нам любопытно было собственными глазами взглянуть на то, как происходит голосование в цитадели западной демократии.

Все высшие чины штата были в запарке, им было не до нас. Это нас вполне устраивало, нам хотелось хоть ненадолго освободиться от опеки официальных лиц и их неизбежного влияния на наши суждения.

Мы с удивлением прочитали в местной газете, что в штате создана общественная Ассоциация честного голосования. Туда мы и направили свои стопы, чтобы выяснить, так ли уж необходима эта организация, поставившая своей целью выявлять и разоблачать злоупотребления на выборах.

— К сожалению, необходима, — заверили нас в ассоциации. — Махинации на наших избирательных участках стали обыденным явлением. Примеров тому, увы, бесчисленное множество. На каждых федеральных выборах фальсифицируются миллионы голосов. Но не будем выходить за пределы родного штата. К 10 часам утра на соседнем с нами участке машина для голосования зарегистрировала 121 поданный бюллетень. А наши общественники, выделенные для наблюдения за ходом голосования, подсчитали, что к этому времени на участке побывало всего 43 избирателя.

— Как же так? — поразился даже Киллер, имеющий богатый опыт во многих областях криминалистики. — Откуда взялись лишние голоса?

Американцы, в свою очередь, удивились наивности членов королевской комиссии, две трети которой состояло из докторов юридических наук.

— Да будет вам известно, дорогие гости, что машины для голосования в руках заинтересованных лиц легко становятся удобным инструментом фальсификации. Скажем, если «свой» кандидат получил 175 голосов, сотрудник, обслуживающий машину, может прочитать цифры в обратном порядке и зарегистрировать 571 голос. А кандидату соперничающей партии, получившему 281 голос, записывает 182 голоса. Известны случаи, когда кандидату из 44 поданных за него голосов засчитывали всего 4 голоса, а из 207 голосов оставляли лишь 7. Причем, если подобная махинация обнаруживается, ее считают неумышленной, технической ошибкой.

— Выходит, на ваших выборах нет подлинной демократии? — осторожно уточнил Перкинс.

— Это зависит от того, как на них посмотреть, — вмешался в разговор еще один член ассоциации. — Можно, например, на законном основании утверждать, что большей демократии, чем в США, немыслимо даже придумать. Ведь избирателей у нас вытаскивают буквально из-под земли. В каком смысле? В самом прямом. К примеру, жил в нашем округе прелестный старичок по имени Питер Мэйнард. Жил, жил да помер. К счастью, его покинула душа, но не чувство гражданского долга. Находясь на том свете, он продолжает голосовать на этом.

— Но это же невозможно! — хором воскликнула королевская комиссия.

— Не стану с вами спорить, — улыбнулся наш собеседник, — а отошлю вас к документу официальному, трижды проверенному и одобренному властями, — к избирательным спискам. Там зафиксировано, что несчастный Питер (царствие ему небесное!) опустил свой бюллетень в урну через три года после того, как его самого опустили в землю, а затем участвовал в голосовании еще несколько раз, И сейчас он опять числится в избирательных реестрах, готовый выполнить свой долг гражданина и патриота.

Мы в Канаде были, конечно, знакомы с самыми различными формами избирательных подтасовок. Но и нас факт голосования покойника покоробил.

— Вы, я вижу, потрясены подобным жульничеством. — Американец усмехнулся. — А я считаю, что к таким исключительно сознательным лицам, как Питер Мэйнард, не придираться надо, а ставить их в пример. Любопытно, кстати, за кого он отдаст свой слегка загробный, но все же полноценный голос ка нынешних выборах? Не подумайте, однако, что Мэйнард — единственный сознательный покойник в нашем округе. Адам Вудс — покойник с меньшим стажем. Но и он с момента ухода в мир иной уже успел пару раз принять участие в выборах. У него все еще впереди. Мы уверены, что Адам ляжет костьми, но не отстанет от старика Мэйнарда. В округе, где значатся Питер и Адам, таких бессловесных избирателей насчитывается примерно 3 тысячи из 20 тысяч, внесенных в списки.