Дирижабль осатанел. Русский дада и «адские» поэмы

Скажу не может сладкая морковь
Вас заменить. Вас о безвкусны розы
Сын Севера я полюбил морозы
И шасть на юг. Но шасть назад любовь
Однообразны и прекрасны грёзы
Коль шарики катятся. Венка кровь
За белым шаром шар морковный вновь
Овалы губ. Затем овалы-слёзы
Бесплодная вползает красота
На кафедру, за нею шасть! мечта
«За всэм» потом как завсегдатай – горе
И заспанный служитель человек
Сажает каждый нововшедший век
На синее сиденье прямо в горы

I.1925

17. Орфей в аду

Гав гав! Ау ау! Миау мау! Кукареку!
О, караул! Но караул на башне.
Бль! бль! в воде, зачем я прыг[нул] в реку,
О о погиб (печальной Мойры шашни).

Реку Тебе, неостроумный голубь,
О боже! Можжевельная вода?
Ты мне для лека. Утонул я голый.
Иду на дно, должно быть, в ад? о, да.

Усаты духи шепчут у сосудов,
В которых парится неправедная плоть.
О Бог, скорей, о бок, Ты безрассуден.
Антропофаги жмут людской приплод.

Но о реку, ура, реку из речки.
Казалось, им необходим партнёр.
Сажусь играть, сдаю, дрожа (у печки).
Какая масть ко мне пошла, синьор!

18. Посещение первое

Ударила меня ты по карману
И посягнула на тугой кошель.
Мошну опустошила по обману,
Ан в калите определила щель.

Не нравится мне ан такой монтаж.
Но нрав при чём? Пред совершённым фактом
Я подымаюсь на большой этаж,
Весь озабочен предстоящим актом.

Не лёгким пожеланьем всяких благ.
Но я устал. Ан у дверей приляг.
Своим пальто покрывшись, засыпаю.
И вижу не совсем приятный сон.

На грудь ты наступила мне слепая,
Потом зовёшь: швейцар или гарсон!
Они явились, тяжело ступая.

И тащат вниз по лестнице, бия.
Но притворяюсь я отменно спящим.
Как счастлив я: не оскорблён бы я
Не стоящим вниманья настоящим.

Потом встаю и бац! швейцара в хрящ.
Мне радостно участвовать в боях!

1925

19. Посещение второе

Я вам принёс в подарок граммофон,
Но Вы невосприимчивы к музыке.
С акцентом немца говорите: ффон,
О прокляты двунадесят языков.

Я завожу по лестнице его,
Он ан взывать, взывать проникновенно.
Открылись все парадные мгновенно.
Прёт население, не помня ничего.

Меня ударило поспешное вниманье.
И лестницы заняв амфитеатр,
Они пластинок шепчут мне названья
И чинно внемлют, как мальцы средь парт.

И нежно дремлют. Только Вы одне
Идёте за бесчувственным консьержем,
Но ан консьержа в ейной ложе нет:
Он дремлет, рупора обнявши стержень.

(Был страшный лев музыкою повержен.)

1926 [1925]

20. Реминисценция первая