Дирижер. Перстень чародея (СИ)

Придерживаясь за стену и спинку кровати, встал. Одеяло сползало с плеч, и я подхватил его, натягивая обратно. Какой-либо обуви на полу также не было, и, не спеша переставляя голые ступни, я медленно направился к окну. Пару метров преодолевал почти минуту, покачиваясь при ходьбе как пингвин. Чем ближе подходил к окну, тем сильнее слепило солнце. Когда достиг узкого подоконника, смотреть стало невыносимо, я зажмурился, наклонил лицо и небыстрым движением задернул шторы, даже не успев осмотреть пейзаж. Тут же одеяло упало на пол. Я вздохнул, еле наклонился за ним, поднял и вновь поместил на плечи. Потом поплелся к закрытой двери, уже переступая с ноги на ногу чуть уверенней, и, взявшись за ручку, приоткрыл дверь до узенькой щелки, постоял так с минуту, прислушиваясь к звукам жилища.

Казалось, никого не было. Ни шороха, издаваемого человеком. Не работал ни один прибор. Уверенный, что я один, раскрыл дверь и осмотрелся. Вся обстановка, что попала в поле зрения, воскрешала в отдаленных уголках воспоминания, где и когда я уже эту квартиру видел. Вспомнил. Не сразу, но вспомнил. Квартира Кани, няни Венди. Я, видимо, успел неосознанно запечатлеть часть ее дома, когда женщина стояла на пороге и слушала меня в тот день, как я прибежал в поисках Милиана, отправившегося по следу Морсуса.

Я увидел небольшую кухню за перегородкой напротив комнаты, где спал, и ванную. В стороне, почти у входной двери, – закрытая дверь, ведущая в кладовку, судя по размерам. Свободное, ничем лишним не заставленное пространство посреди уютной однокомнатной квартирки, почти студии. Окна зашторены. Я стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, и размышлял, куда хочу сильнее: в туалет или на кухню. Выделительная система победила пищеварительную. Вечно сползавшее и поправляемое на плечах одеяло я оставил на диванчике близ кухоньки и после вновь накинул на плечи, обмотавшись им.

Ну, теперь можно и поесть.

Я прошел на кухню и идентифицировал технику и столовую утварь. В чайнике достаточно воды, мне бы хватило, но он холодный. А без магии его не согреешь – я не нашел либо не понял, где у Кани обогревательные элементы. Вернулся в комнату в надежде найти какую бы то ни было палочку. Во мне вдруг поселилась надежда, что смогу колдовать, что функцию неиспользования мной прямого подобия артефакта, грубо говоря, отключили после всего произошедшего. Нашел палочку практически сразу: зацепил взглядом, когда скользил глазами по столу. (Интересно, опять же для меня оставили?) Палочка лежала рядом с фотографией в рамке. Со снимка смотрел незнакомый улыбающийся мальчик, наверно, кто-то из родственников Кани. Я взял палочку в обе руки и сжал, будто она восстановит во мне силы, поднимет настроение, придаст уверенности.

Порадовавшись пару секунд, я вернулся на кухню, ткнул палочкой в чайник и с облегчением и радостью обнаружил, что он закипел. Полез по полкам с продуктами, как последний енот-помоечник, мысленно умоляя Кани понять меня и простить. Увидел среди первых попавшихся на глаза овощное пюре. Я поставил его в блюде на стол, схватил ложку, в нетерпении зачерпнул и отправил в рот. Живот с самого моего пробуждения ворчал, требуя пищи. Но тут случился казус. Я так долго не ел, а мой организм так долго принимал одни только лекарства, что долгожданная встреча желудка с едой так и не состоялась. Одной проглоченной ложки оказалось достаточно, чтобы внутри меня всё резко скрутилось, взбунтовалось и решило вернуться через пищевод. Я сглатывал, пресекая внезапный рвотный рефлекс.

Желудок вскоре утих, перестав верещать, сам не понимая своей двойственной личины, а я сидел, обмотавшись одеялом, пока дожидался горячего чайника. Что ж, кажется, слова врача, что могу есть всё, что угодно, едва проснусь, не правдивы. Когда лекарь вернется, обязательно спрошу, что со мной не так после принятого удара темной магии. Что я могу, что не могу. И что это было за странное, последнее, заклятие Морсуса, которое он выпустил в меня. Помню, в тот момент лицо просто пылало: ощущение, что его лизнуло пламя и проткнули сотни раз колючки. Но глядя в зеркало над умывальником несколько минут назад я не увидел хотя бы даже остатки, следствия этих уколов. Лишь мое щетинистое, расцарапанное, уставшее лицо.

Чайник свистом оповестил о готовности, я налил воду в кружку и заварил сразу два найденных чайных пакетика. Пока чай настаивался, я обхватил кружку ладонями, потом отпил. Желудок посмаковал чай и решил пропустить через свою таможню. Я не стал рисковать и пробовать другую пищу. Мне было неважно, где Милиан и Венди, где Кани и придет ли еще врач. Я был в тишине. Мне на какое-то время даже стало спокойно. Такое состояние, что окутывает тебя, когда находишься дома, с семьей. Сладостные, радостные мгновения, о которых сейчас могу лишь мечтать: объятья и поцелуи, внимание моих девочек – супруги и дочерей. Но я не могу покинуть Изнанку, не оправившись полностью, будучи сто процентов уверен, что абсолютно здоров и излечен от последствий темной магии.