Дирижер

Он не таясь поднялся по лестнице и сознательно столкнулся с Камазом. Верзила удивился, увидев обидчика. Свою прежнюю беспомощность со скрипкой он объяснял помутнением в голове из-за похмелья. Сейчас бывший борец был бодр и полон сил, самое время для мести. К тому же музыкант уже никто, его выгнали с работы. Поговаривают, с Ланой у него были шуры-муры, за это тоже не грех навалять. Объяснить дохляку, что красивые девушки созданы для сильных парней.

Камаз открыл было рот, подбирая подходящее ругательство, но наглый музыкант стал задираться первым.

— Прячешься от Ланы? Не уверен в себе? Немудрено, с таким-то малюсеньким.

— Чего? — набычился борец.

— Лана бросила тебя и вернулась ко мне. Говорит, ты с виду большой, а в постели хлюпик. Не то что я.

— Ты что несешь, урод!

— Хочешь помериться?

— Да я тебя евнухом сделаю! — взревел охранник.

Дирижер увернулся от размашистого удара кулака и побежал вверх по лестнице, продолжая оскорблять Камаза. Тот бросился за ним, изрыгая угрозы. На верхний этаж Санат добрался с большим отрывом. Камаз пыхтел, но не сдавался. Он не видел противника, но слышал его передвижение.

Вот лязгнула железная дверь, послышались шаги по решетчатым ступеням и сразу затихли. Всё ясно, музыкант не свернул в коридор на последнем этаже, а двинулся выше. Надеется затаиться в техническом помещении. Придурок! Там он его и настигнет.

Камаз поднялся на последний этаж. Слева в коридор вела приоткрытая дверь, словно беглец распахнул ее на ходу.

Врешь, не обманешь! Коридор длинный и совершенно пустой. Ты попался, дебил!

Камаз распахнул железную дверь в техническое помещение и потопал по решетчатым ступеням. Его враг в ловушке. Сейчас получит!

Из-за приоткрытой двери в коридор вынырнул Санат, захлопнул железную дверь и заблокировал ее отверткой. Теперь все звуки были натуральными, а не подделанные умелым голосом.

Пока Камаз соображал, как он оказался в ловушке, Дирижер вернулся на шестой этаж, где в середине коридора в шестьсот двенадцатом номере шла карточная игра. Прислушался. Портновский подсчитал итог и объявил: Беридзе с Надеиным всё проиграли, двадцать пять тысяч досталось Министру, а девяносто пять Капитану.

Отар Гурамович для видимости сокрушался, хотя в душе не унывал. Игра прошла по плану. Завтра Капитан вернет выигрыш за минусом своих двадцати процентов. Это намного лучше, чем спустить чиновнику все деньги. И Министру урок, он потерял пять тысяч. Может теперь откажется от обязательной игры-обдираловки.

Муратов воспринимал проигрыш, как досадное недоразумение. Пил с Капитаном коньяк и договаривался о новой игре. Капитан кивал, хотя знал, что по плану завтра его якобы срочно вызовут в Мурманск в морское пароходство. Они с Рыжей покинут «Жемчуг» и продолжат хлопать простаков в других гостиницах и санаториях города-курорта.

Дирижер дал команду сестре, что пора действовать. Сана вместе с Антоном проникли в здание ресторанного комплекса через дверь с устрашающим знаком высокого напряжения. Сана вошла в гримерку музыкантов, воспользовавшись ключом, оставшимся у Саната. Антон с рюкзаком на плече спустился вниз, прошел по подвальному этажу в главный корпус к шахте лифта. Осмотрелся.

«Рядом никого», — хотела успокоить его Сана, контролировавшая на слух обстановку.

Самородов отпер дверь, зашел в шахту лифта, глянул вверх. Несколькими этажами выше виднелось дно лифтовой кабины. Он достал из рюкзака картонную коробку с двадцатью четырьмя шариками для настольного тенниса и зажигалку. Вверху загудел двигатель, дно лифтовой кабины стало удаляться, а вниз на тросах скользил блок-противовес.

Антон чиркнул зажигалкой, поднес язычок пламени к углу картонной коробки. Когда коробка загорелась, он положил ее на опустившийся противовес. Внутри коробки вспыхнул первый пластиковый шарик, появился едкий сизый дымок. Один за другим загорались соседние шарики, дым становился гуще и противнее. Где-то вызвали лифт. Блок с коробкой пополз вверх, шарики полыхали, источая клубы сизого дыма.

Дирижер убедился, что настал его черед, и запищал, изображая сигнал пожарных датчиков. Сана испуганным голосом администратора стала обзванивать дежурных, начиная с верхнего этажа, сообщала о пожаре и требовала немедленно будить жильцов и направлять их вниз по дальней от лифтов лестнице.

Тревожный сигнал, противный запах гари и панический голос старшего администратора возымели свое действие. Дежурные стучали в номера, кричали «пожар» и заставляли жильцов бежать вниз. Яростные стуки Камаза по железной двери и крики о помощи только подогревали разраставшуюся панику.

Когда первые люди затопали вниз по лестнице, Дирижер прекратил вой датчиков. Он глубоко вздохнул, вытянул шею и зашипел: пожааар, пожааар. Его крик становился глуше, но мощнее, частота колебаний опускалось в неразличимый ухом инфразвук, напряженное горло источало волны страха.

Сверху спускались испуганные люди, на каждом этаже к ним присоединялись поднятые по тревоге постояльцы. Общий страх подстегивал толпу, паника нарастала.