Дисфункция реальности: Угроза

– Можем ли мы его винить? Следует ли нам его обвинять? Какая скверная ночь, какое торжество безнравственности. А ведь у него есть семья, которая смотрит на него с надеждой. И ведь никакого риска – несколько сотен фьюзеодолларов за то, чтобы закрыть глаза всего на одну минуту. В наше тяжелое время он сможет с помощью этих денег купить еду своим детишкам. Эти деньги смогут хоть немного облегчить жизнь. Разве не поступили бы многие из нас точно так же, как он? Сколько человек поступили бы так же? Вот вы поступили бы так? «Всегда задевает за живое, когда вовлекаешь в репортаж простых людей».

Тем временем Латон и Мэри поднимались по разбитым алюминиевым ступенькам, а за ними незаметной тенью следовал Эмлин Гермон. Чиновник из администрации космопорта разговаривал с двумя работниками наземного обслуживающего персонала.

Подойдя к люку переходного тамбура, Латон обернулся. Упавший назад капюшон полностью открыл его красивое, с правильными чертами и намеком на аристократизм лицо. Это лицо вполне соответствовало искушенному вкусу эденистов. В нем не хватало только одного: признаков культурного наследия, которое существенным образом отличало людей, наделенных геном телепатии. Похоже, что он смотрел прямо на Грэма Николсона. Он грубо расхохотался. Это была издевательская насмешка.

Каждый житель Конфедерации, который в течение последующих недель получил доступ к этому репортажу, ощутил, как в этот момент сердце старого журналиста глухо забилось в груди. Он едва дышал, воздух застрял у него в глотке.

Замешательство и осмеяние. Это не было случайным совпадением. Латон знал, что он здесь, но ему было все равно. Грэм был слишком незначительной фигурой для того, чтобы он занялся им всерьез.

– Он уходит. Ничто не помешает ему отправиться к звездам. Должен ли я попытаться остановить его? Противопоставить себя человеку, одно имя которого приводит в трепет Вселенную? Если вы считаете, что я должен, то я весьма сожалею. Потому что он вселяет в меня ужас. И я не думаю, что мне удастся что-то изменить, если я попытаюсь противостоять его силе. Он все равно не свернет со своего пути.

Люк переходного тамбура закрылся. Двое рабочих наземного персонала все еще крутились вокруг космоплана. Сгорбившись под дождем, они отсоединяли толстые ярко-желтые гофрированные шланги от люков, расположенных в нижней части фюзеляжа. Отбросив мириады дождевых капель, закрутились компрессоры. Их пронзительный вой постоянно нарастал, пока космоплан покачивался на еще выпущенных шасси. Затем аппарат поднялся в темное дождливое небо.

– Теперь мой долг предостеречь вас всех. Я сделаю все, что смогу, все, что должен сделать, чтобы вы получили этот репортаж. Итак, теперь вы все знаете. Он идет. Именно вы должны вступить с ним в бой. Я желаю вам удачи. Тем из нас, кто остался здесь, предстоит битва со злом, которому он подверг внутренние районы планеты. Но мы плохо подготовлены к битве, к тому же Лалонд это вовсе не планета былинных героев. Здесь живут обычные люди, похожие на вас. И как всегда тяжкое бремя падает на тех, кто едва в состоянии взвалить его на свои плечи. Ужасная ночь опустилась на Лалонд, и мне кажется, что мы еще не скоро увидим рассвет.

Тем временем космоплан начал круто подниматься вверх. Его крылья стали складываться назад. Проткнув низкую тучу, аппарат исчез из виду.

Дюжина небольших костров полыхала вдоль широкой дороги, ведущей к резиденции губернатора. Огонь пожирал деревянную изгородь и телеги, которые были использованы в качестве топлива. За кучками митингующих пристально наблюдали шерифы и их помощники, окружившие конус здания. После вспышки насилия, которое продолжалось в течение всего дня, теперь наступило некоторое затишье. Шерифам все время приходилось отражать атаки, в ходе которых жители забрасывали их камнями и пустыми бутылками. Хорошо еще, что митингующие на сей раз воздержались от применения настоящего оружия. Теперь они наконец прекратили выкрикивать свои требования, которые днем орали тысячи глоток. В их требованиях слышалась неприкрытая угроза, которая обескуражила Колина Рексрю. Он был не в состоянии выполнить ничего из того, что они выкрикивали в течение последних нескольких дней. К тому же он считал, что на самом деле они хотят только того, чтобы он прекратил всю эту неразбериху. Что он и сделал. Причем очень неумело.

Каждый раз когда Колин Рексрю выглядывал из своего окна, он видел клубы дыма, которые поднимались над темными крышами домов. Сегодня вечером он увидел на горизонте три или четыре ярко-оранжевых зарева горевших зданий. Если бы не постоянные дожди и влажность, Даррингем уже давно превратился бы в один гигантский костер.

Он даже не считал, что ухудшающаяся ситуация в городе является его главной проблемой.

Войдя в его кабинет, Кандейс Элфорд обнаружила, что он как всегда сидит за своим письменным столом, рассеянно глядя в окно на несчастный город. Она и Терранс Смит, на лице которого появилась выразительная гримаса, сели в кресла.

– Боюсь, что треть города уже вышла из-под моего контроля, – начала шериф.