Дисфункция реальности: Угроза

— Меня зовут Реза Мейлин. Наша группа нанята Компанией Освоения Лалонда, чтобы выяснить, что тут у вас происходит.

— В таком случае, мой мальчик, я искренне желаю тебе удачи. Она потребуется тебе вся, до последней унции.

Нейроинформационная система сообщила ему, что слово «унция» означает древнюю единицу измерения. Никакого упоминания о «кинема» ни в одном файле не оказалось.

— А ты поможешь мне?

— Сдается мне, у меня нет особого выбора, а? Ваша веселая компания наверняка с ног до головы обвешана здоровенными ружьями.

— Это верно. Как тебя зовут?

— Меня? Хм… ну, меня кличут Шоном Уоллессом.

— Нечего морочить мне голову. Файлы КОЛ идентифицируют тебя как Рея Молви, поселенца из Абердейла.

Хуторянин почесал ухо и смущенно улыбнулся.

— А, стало быть, я там у вас числюсь, мистер Мейлин. Ну что ж, вынужден признаться, что я и вправду был старым Молви. Пренеприятный, между прочим, тип.

— Ладно, старый придурок, игра закончена. Пошли!

Реза повернулся и двинулся назад, к транспортной платформе. Джалаль шагал позади пленника, нацелив гаусс-ружье ему в затылок. Спустя пару минут после того как они покинули поляну, розовое свечение стало тускнеть, словно приноравливаясь к лишенному блеска темно-красному цвету окружающих джунглей. Шаловливые венналы, мигом почувствовав, что прогалина покинута, подползли к окружавшим ее деревьями, а самые отчаянные рискнули быстро пробежать по траве к хижине в поисках лакомых кусочков. Но спустя около четверти часа хижина издала скрипучий вздох, и венналы бросились врассыпную.

В следующую пару минут ничего не происходило. Потом с медлительностью садящейся луны наружная отделка дома осыпалась трухой, обнажив грубую глинобитную основу. Кровля облетела сухими хлопьями, напоминавшими осенние листья, стены стали растекаться ручейками пыли. Спустя двадцать минут все строение растворилось, словно кусочек сахара в теплой воде.

И факт существования Ионы Салдана, и то, что Латон все еще жив, не шло ни в какое сравнение с этим интервью. Интервью, которое навсегда прославит ее имя во всей Конфедерации. Ведь Келли Тирелл оказалась первым репортером в истории, которой довелось взять интервью у мертвеца.

Представить себе покойника в роли собеседника было трудно, но Шон Уоллес вполне подходил для этой роли. Сейчас он сидел на заднем сиденье транспортной платформы, беспрерывно поглаживая Фентона. Джалаль держал его под прицелом. Сидевший рядом с ней на переднем сиденье Реза внимательно прислушивался к разговору, время от времени вставляя замечания.

По мере приближения платформы к опушке джунгли редели. Сквозь черную филигрань листьев она видела красное облако, тоже редеющее и теряющее плотность. В нем прослеживались змеящиеся, нарушающие однородность структуры потоки, и это при том, что внизу царило полное безветрие.

Шон Уоллес сообщил, что он жил в Северной Ирландии в начале двадцатого века.

— Страшные были времена, особенно для человека с моими убеждениями, — мягко сказал он, — но когда Келли поинтересовалась, а что это, собственно говоря, за такие особенные убеждения, Шон лишь улыбнулся, покачал головой и пробормотал: — Такой леди, как вы, это неинтересно.

По его словам, он умер в середине двадцатых годов, став еще одним мучеником дела освобождения и еще одной жертвой британских угнетателей. Из чего следовало, что погиб Уоллес не один.

— А что случилось потом? — спросила Келли.

— Ну, мисс Келли, потом за дело взялся сам Сатана.

— Вы что же, попали в ад?

— Ад — так, во всяком случае, учили меня добрые священники — это такое место, но за переделами жизни никакого места не было. Там была сухая пустота и запредельная боль, но не физическая. Там умершие, поглощающие субстанцию друг друга, осознают, что попусту растратили свои жизни.

— Друг друга? Вы что же, были там не один?

— Нас там были миллионы. Несчетное число душ, таких же простых парней как я.

— А увидеть живых с той стороны нельзя?

— По-настоящему нельзя. Ты вроде как смотришь в затуманненое окошко. Но при этом стремишься, все время стремишься разобраться в том, что же происходит в мире живых. С этим желанием нет никакого сладу. Я видел чудеса и видел кошмары, но не мог коснуться ни того ни другого.

— Но как же вы смогли вернуться?

— Кто-то или что-то открыло для нас путь. Некое существо, не знаю как его и назвать, но определенно неземное, прошло с этой стороны, оставив дыру сюда, на эту жаркую, влажную планету. И нас уже было не остановить.

— Это чужак, неземное существо, пропустившее, как вы говорите, вас в мир живых, он по-прежнему здесь? Продолжает возвращать души из запредельности?

— Нет, он пропустил первого из нас и исчез. Теперь мы возвращаемся сами.

— Как?

Шон Уоллес нехотя вздохнул. Он даже перестал гладить Фентона и молчал так долго, что Келли почти утратила надежду услышать ответ.