Дисфункция реальности

— Ад, как учили меня добрые священники, это определенное место. А ту пустоту местом назвать нельзя. Полная пустота, причиняющая мучения сильнее, чем физическая боль. Там ты сознаешь, как живые попусту растрачивают свои жизни, и там умершие поглощают сущность друг друга.

— Друг друга? Значит, вы были не один?

— Там были миллионы таких, как я. Так много, что простому парню из Баллимены вроде меня невозможно сосчитать.

— Вы говорили, что наблюдали за живыми, за теми, кто остался по другую сторону.

— Да, из небытия мы пытались что-то увидеть. Но это как будто смотришь сквозь запотевшее окно. Однако ты все равно стараешься понять, что происходит в мире живых. Это желание всецело овладевает тобой. И ты тоскуешь, так сильно тоскуешь, девочка, что сердце готово разорваться. Я видел чудеса, видел ужас и не мог ни к чему прикоснуться.

— И как же вы вернулись?

— Для нас открылась дверь. Кто-то прошел в нее снаружи, и это произошло здесь, на жаркой и влажной планете. Я не знаю, что там было за существо. Но не с Земли точно. А потом нас уже оказалось невозможно остановить.

— А этот чужак, это существо, которое прошло первым, оно все еще там и продолжает выпускать души из небытия?

— Нет, оно выпустило только первого из нас. А потом исчезло. Но было уже поздно, маленький ручеек превратился в мощный поток. Теперь мы сами себя возвращаем.

— Как это?

Шон Уоллес нехотя вздохнул. Он так долго молчал, что Келли уже не надеялась на ответ, он даже перестал гладить собаку.

— Так же, как последователи дьявола всегда пытались это сделать, — наконец заговорил он. — Через свои варварские языческие обряды. И спаси меня Бог от подобных вещей, я-то думал, что много грешил в своей прошлой жизни. Но другого пути нет.

— Что же это за путь?

— Мы ломаем живых. Заставляем их стремиться к тому, чтобы стать одержимыми. Понимаете, одержимость означает конец мучений. При всех наших силах мы способны открыть лишь узкую щель из небытия, только чтобы показать потерянным душам путь к возвращению. Но кто-то должен ждать их здесь. И делать это добровольно.

— Вы мучаете людей, чтобы сломить их волю, — холодно заметил Реза.

— Да, именно тем мы и занимаемся. Нам это необходимо. И, должен сказать, я ничуть не горжусь проделанным.

— Вы хотите сказать, что Рай Молви еще здесь? Он живет внутри вас?

— Да. Но я держу его душу запертой в темном и надежном месте. Не уверен, что это можно назвать жизнью.

— А те силы, о которых вы говорили… — Келли многозначительно помолчала. — Какова их природа?

— Я и сейчас точно не знаю. Какая-то магия. Но не как у ведьм, с их заклинаниями и снадобьями. Более зловещее колдовство, потому что оно управляется мыслями. И это намного проще. Но человеку нельзя вот так запросто давать такую силу. Соблазн слишком велик.

— И так получается белый огонь? — спросил Реза. — Это тоже ваша сила?

— Да, точно так.

— Какова дальность его действия?

— О, мистер Малин, это трудно определить. Чем больше в вас страсти, тем дальше и сильнее летит огонь. У таких хладнокровных людей, как вы, сомневаюсь, чтобы пламя улетело далеко.

Реза сердито хмыкнул и немного отодвинулся.

— А вы не могли бы продемонстрировать свою силу для меня? — попросила Келли. — Что-нибудь такое, что я могла бы записать и показать людям. Чтобы они поверили в правдивость вашего рассказа.

— Я и не знал, что молодые женщины могут работать в газетах. Вы ведь сказали, что вы из газеты, правильно?

— Ну да, из того, во что теперь превратились газеты. — Она заглянула в исторический файл в своих нейронанониках. — Теперь это что-то вроде кинохроник «Мувитон» и «Пате», только в цвете и с передачей ощущений. Ну как, продемонстрируете?

— Знаете, мне больше нравятся женщины с длинными волосами.

Келли невольно провела рукой по гладкому черепу. После бритья на ее голове осталась только синеватая щетина, зато так было легче надевать защитный шлем.

— Я тоже обычно ношу волосы подлиннее, — обиженно заметила она.

Шон Уоллес подмигнул ей, перегнулся через борт и поймал в ладонь одно из длинноногих насекомых, в изобилии шнырявших по листьям снежных лилий. На его руке сидело существо с продолговатым тускло-коричневым тельцем и круглой головой, из которой угрожающе торчали то ли клешни, то ли мандибулы. Насекомое отчаянно дергалось, но оставалось на месте, как будто приклеенное к коже. Шон Уоллес накрыл его второй ладонью и прижал. Келли не сводила глаз с его рук.

Когда он развел руки, все увидели великолепную бабочку с крыльями величиной почти с его ладонь, переливающуюся всеми цветами радуги. Бабочка пару раз опустила и подняла крылья, а потом взлетела и унеслась, подхваченная мощным потоком воздуха, вырывающимся из-под лодки.

— Вот, видите? — сказал Шон Уоллес. — Мы умеем не только разрушать.

Келли проводила взглядом прекрасное создание.

— А как долго она просуществует в таком виде?

— Срок существования не поддается подсчету, как кружки с элем, мисс Келли. Она проживет свою жизнь сполна, вот и все, что я могу сказать.

— Он просто не знает, — бросил Реза.

В ответ Шон Уоллес понимающе и чуть снисходительно усмехнулся.