Дисгардиум 12. Единство-2

— Как дела, Тисса? Надеюсь, ты хорошо провела время, потому что впереди у тебя века пыток и мучений в Чистилище! Пух! — Пайпер озвучила какую-то смертельную магию, и иконка моей подруги потеряла цвет и накрылась черепом. — Пока, Тисса! Привет, Краулер! И тебе хорошо провести время там же! Пух! — Еще один череп. — Дэка, тот самый! Слышала о тебе, ты крут! Не знала, что ты теперь со Скифом… Хм… Ну, ты сам виноват, что оказался здесь. Пух!

Тисса, Краулер и Дэка погибли, не издав ни звука. Из всей группы в живых остался только я, а от клана, не считая работяг и неписей, еще Ирита и Утес, пропадающий в бета-мире. Сердце сжалось, глаза наполнились непрошеными слезами. Так глупо!

Собрав волю в кулак, я уставился на Хинтерлиста, который наконец перестал смеяться. Его лицо посуровело, взгляд стал торжествующим, таким, словно он давно ждал этого момента. Очевидно, статус моего союзника не нравился Хинтерлисту, он считал меня юнцом и выскочкой, который чуть не сломал все то, что он выстраивал почти двадцать лет.

Таймер Земных объятий показывал, что до конца стана чуть меньше семи минут, когда Хинтерлист соизволил ответить:

— С явлением Бездны мир не стоял на месте, Скиф. Все клятвы, данные до нее, к твоему сведенью, обнулены. Похоже, этот момент прошел мимо тебя, а я был бы последним дураком, если бы упустил такой шанс! Истинное бессмертие!

Таймер стана скакнул и показал, что до конца осталось не шесть, а меньше трех минут, а потом это произошло снова. Логи дали объяснение, сложнее всего было сдержать ухмылку и не дать насторожиться Хинтерлисту раньше времени. Ведь «аура горевестника несет несчастья всем тем, кто уступает ему в удачливости, но осмелился поднять на него руку».

— Решив, что это твой шанс, ты и стал последним дураком, — сказал я. — Но, раз так вышло, расскажи, как Пайпер достигла такого уровня. По старой дружбе.

— Я тебе не опереточный злодей, чтобы бахвалиться почем зря, — покачал головой Хинтерлист. — Поймешь, когда моя девочка сделает то, что должна.

В этот момент таймер снова скакнул, и до конца дебафа осталось тридцать две секунды. Меньше минуты до шанса спастись.

— Да брось, старик, мы же через столько прошли вместе! — воскликнул я. — Скажи хотя бы, как и почему Бездна вышла именно на ваш клан? Наверное, потому, что вы сильнейшие в Дисе?

— Не умеешь ты льстить, парень, — вздохнул Хинтерлист. — Но раз уж просишь по старой дружбе… Скоро сам все узнаешь. — Он повернул голову и крикнул: — Доченька, мы закончили!

— Нет, мы только начали! — гаркнул я и ушел в Ясность, ускоренную Стремительностью урагана.

Мир вокруг застыл, звуки стихли, кислотные капли зависли в воздухе.

Взлетев, я смог рассмотреть всех: отвернувшегося Хинтерлиста, Ярого и Саяна с оружием наготове, Пайпер среди группы более молодых членов «Модуса», среди которых я различил разбойника Квинто, охотника Кобу, храмовницу Элисон, паладина Эквилибриума… Всего сорок человек, включая Пайпер. С кем-то из них я побеждал на Демонических играх, но при мысли о погибших Краулере и Тиссе мое сердце не дрогнуло — каждого я заразил Порченой кровью. Буйство Хаоса сделало так, что дебаф каждого стал уникальным. Каждые шесть часов они будут умирать, терять 10% набранных уровней, а потом снова умирать, если, конечно, не смогут снять проклятье.

Взлетев чуть выше и расположившись в центре всей вражеской группы, я ударил Возмездием Спящих.

Незримая смертоносная волна разошлась от меня во все стороны — довольно быстро даже с учетом моего убыстрения. Я видел, как призрачное пламя постепенно становится ярче, выжигая воздух вокруг себя и разрывая пространство. В реальном времени все произошло бы за доли секунды, но благодаря Ясности я видел каждую деталь.

Волна Возмездия достигла скопления врагов и пронеслась сквозь них. В первое же мгновение их экипировка и волосы вспыхнули и сгорели без следа. Затем пламя принялось за плоть. Кожа покрылась ожогами и пузырями, сморщилась и начала отслаиваться, обнажая покрасневшие мышцы, которые быстро спеклись, буквально отваливаясь от костей кусками.

Я видел, как лопаются глаза на до того улыбавшихся лицах, как они вытекают из глазниц, как плавятся носы и уши, как вскипающий жир капает с обнажившихся костей. Лица превращались в обугленные черепа, а кровь в жилах закипала и испарялась, разрывая сосуды. От внезапной боли некоторые пытались кричать, но горло сразу выгорало, и из перекошенных ртов вырывалось лишь неслышное шипение. Сухожилия скручивались, конечности корежились в предсмертных судорогах. Даже кости начали тлеть и обращаться в пепел от невыносимого жара. Их агония длилась целую вечность и в то же время доли секунды.

Когда Возмездие схлынуло, к запаху кислотных испарений добавилась тошнотворная вонь горелой плоти, а там, где они стояли, лишь неподвижный пепел медленно кружился в воздухе, оседая на выжженную землю.