Дисгардиум 6. Демонические игры

— А вообще, это нечестно! — вдруг заявил Малик. — Мы же тоже нежить, где наше Бессмертие?

— Хех, — усмехнулся Ханг. — Я вон, такой же человек, как и Хорвац, но где моя космическая яхта?

— Вернемся к теме, — Эд одарил Малика неодобрительным взглядом. — Сегодня выдвигаемся в данж для сороковых. С Утесом и легендарным горном Инфекта должны справиться и без хила. Как считаешь, Алекс?

— Думаю, будь с вами Тисса, мне было бы спокойнее…

Решили, что этот данж они уже будут фармить до упора, потому что других маршрутов не пробито, но они и не нужны — если все пройдет по плану, завтра они присоединятся ко мне в Лахарийской пустыне.

Вчера, на полной скорости удирая подальше от места, где засветился, я чуть не влип. Один их скаутов, разосланных превентивами, заметил меня с высоты птичьего полета. Пришлось выйти из игры.

Так что сегодня, заходя в Дис, я ожидал чего угодно. Появившись в пустыне, готовился использовать все, что можно, но ничего не пригодилось — эта точка была слишком далеко от фронтира, чтобы устраивать здесь круглосуточное наблюдение. С учетом времени полета и мощнейших нарастающих дебафов пустыни превентивы не напаслись бы людей.

Следующие несколько часов я скакал на мехастраусе, а потом передвигался на своих двоих. Вчера я рассчитывал добраться до места за пару часов, сейчас смеялся над собственной наивностью. Совсем не учел, что мехастраус может сломаться, не выдержав атаки многотонного василиска. Не подумал и о том, что ноги будут вязнуть в песке, а двигаться придется вверх и вниз по высоким дюнам. Все, что меня спасало, — это бонус на скорость передвижения, который даже с расовым штрафом оставался очень высоким. Я упорно двигался к цели, к месту силы, где можно будет обосноваться.

Редкая растительность, встречавшаяся вчера, исчезла. Теперь вокруг простирался только песок. Мало кому удавалось забраться так далеко вглубь Лахарийской пустыни. Освоенную полоску ее края я пересек еще вчера, но за сегодня врезался куда глубже. Сзади растянулся хвост из десятков сагрившихся мобов.

На меня пикировали и Туманные гарпии, и Зловонные стервятники, из-под ног выкапывались Панцирные скорпиды и Шаи-хулуды, колоссальные песчаные черви, превосходящие размерами аэропоезд. По земле катились Перекати-поля, действительно кошмарные создания — этакие полые шары-клетки, внутри которых виднелись бесчисленные щупальца и присоски, истекающие кислотой. Группы элементалей и шестиметровых василисков передвигались медленнее всех и время от времени отставали, пока я не цеплял агро других подобных мобов. Больше всего впечатляли Крюкастые мортены — прыгающие как жабы ящеры с парой трехметровых крюкообразных костяных наростов на спине.

До места силы оставалось совсем немного. Я взошел на очередную дюну и замер, пораженный визгом, переходящим в ультразвук. Мир замедлился, в меня полетели брызги песка, а вопль превратился в более низкий звук — словно от расстроенной трубы. Я отшатнулся, упал, и вовремя — растопыренная лапа с крупными изогнутыми, словно крюки, когтями, пролетела мимо лица, а сверху надвигалась массивная, покрытая панцирем конечность. Еще немного — и меня расплющило бы и утопило в песок. Я кувырком ушел в сторону и, скатываясь ниже, не стал гасить инерцию.

Поднявшись, осмотрелся. На гребне шел бой. Приземистая, всего метра полтора высотой, тварь сплюснутым широким туловищем напоминала ската. «Пустынник 498 уровня, зверь», — подсказал интерфейс. Ощетинившись, тварь прижалась к земле и резко прыгнула, атакуя бронированного монстра чудовищного размера, помесь мегалодона, черепахи и броненосца. Это оказался босс: «Акулон, Подземный ужастень 502 уровня, локальный босс».

Ударив пару раз лапами, пустынник отскочил. Его атака не пробила бронированную морду, исход боя был очевиден — босс порвет наглеца.

Повадками пустынник напоминал кошку, так же пятился, шипел, злобно урчал, бил шипастым хвостом оземь и старался зацепить противника когтями. Акулон, игнорируя его атаки, приблизился, отклонил голову от щелкающих, словно зубья капкана, челюстей, разинул пасть и сомкнул клыки на туловище противника.

Неловко загребая конечностями песок, пустынник утробно заверещал. В слабом лунном свете его шкура слегка поблескивала, а жизнь утекала в оранжевую зону. Акулон мотнул головой и разжал челюсти. Пустынник с хрустом врезался в землю, отскочил и проехал метр-другой на спине, но тут же встал одним неуловимым движением. Широкая пасть блеснула рядами треугольных акульих зубов — почти таких же, как у босса, только мельче и острее.

Воспользовавшись тем, что мой паровоз из мобов только приближался к подножию, а противники на гребне дюны меня не замечали, я бегом взобрался наверх и поочередно коснулся обоих. Чумное поветрие успешно заразило и пустынника, и босса.