Дисгардиум 7. Демонические игры

Нужно было спешить. Если стену смог пробить я, ничто не мешает Деспоту сделать то же самое. Подлетев к алтарю, я схватил ларец и потянул на себя. Вспомнился Ласковый плющ — сейчас приходилось прилагать такие же усилия, и все равно сундучок будто корни пустил в алтарь, отодрать его от подставки было непросто. А когда последние корни лопнули, истекая бурой кровью, инерцией меня отбросило назад и припечатало спиной к стене.

Я не рискнул опускаться на живую массу, которая пульсировала, дышала, отращивала ложноножки и глаза, смотрящие с ненавистью. Зависнув недалеко от алтаря, я попытался открыть ларец, заполненный мутной желтой жидкостью. Внутри что-то колыхнулось, к стеклу приникли две темные ладошки с коготками — от неожиданности я чуть не выронил шкатулку. Повертел в руках и пожалел об оставленном мече, которым ее можно было бы просто разрубить.

Теперь же нужно было извращаться, искать способ открыть. Вариант один: вот отверстие, но где ключ?

Деспот, будто что-то почувствовав, заревел и начал ломиться в живую стену. О-оу, волосы на загривке поднялись, я заметался в поисках ключа, но, облетев комнату, так и не нашел.

Что еще? Я задумался. Навыком взлома не владею, да и вряд ли сумею открыть ларец без отмычек, значит, копать надо в другом направлении. Сломать? Нет, разгадка точно в другом. Так-так-так… Совсем не обязательно сюда должен был попасть разбойник — вот я же, например, здесь, и я не разбойник. А значит, должен быть другой способ…

Снаружи раздался удар, пол завибрировал, вздыбился. Деспот уже не ревел, он натурально грохотал, как взлетающая ракета, оглушая меня и заставляя живые стены набухать, они словно пытались раздавить чужака.

Максимально отстранившись от происходящего, я задумался. Если по плану разработчиков открыть ларец может любой вошедший игрок… Значит, у него должно быть нечто, соответствующее этому уровню, и это что-то… Демоническое золото!

Я вспомнил, как Мейстер догадался снять дебаф Аваддона. Жрать монетку, думаю, здесь бесполезно, но что если… Вытащенная монетка вошла в паз идеально.

А дальше начался какой-то сюр, хотя куда уж дальше!

Шкатулка распахнулась, оттуда высунул одутловатую башку мелкий бес, плюнул в меня тягучей едкой слюной. Заорав, я отпрянул, шкала здоровья начала уменьшаться — Отравление демонической слюной отнимало процент жизни в секунду.

Глаза обожгло и, пока я вытирал слюну, бесенок выпрыгнул и зашлепал по поверхности. Смахнув ядовитую слюну, я едва успел увернуться от летящего в меня файрбола. Огненный шарик задел всего лишь краем, но снес тринадцать процентов здоровья! Бесенок издевательски залился младенческим смехом, на его пухлой ручке загорелись зачатки второго файрбола. Ах ты ж мелкий гад!

Ясность! Я обрушил на беса всю накопившуюся злость, все бурлившее негодование. Мир замер, исходящие извне звуки тоже, работали лишь мои кулаки: бум, бум, бум — как в ночном клубе. Уродливая башка моталась из стороны в сторону.

Продолжая молотить, я не сразу понял, что бес издох. Причем опыта, который был мне так нужен, я не получил.

Тело бесенка с проломленным черепом задергалось в агонии, истаивая на глазах, и оставило после себя в отвратительной вязкой жиже черный кристалл:

Сердце Деспота

Уникальный событийный предмет.

Уничтожив сердце, вы изгоните Деспота из Окаянной бреши обратно в Преисподнюю, однако жизнь проигравшего в глазах князей демонов не будет стоить ничего. Деспота ждет развоплощение.

Очки жизни: 10 000 000 / 10 000 000.

Формой кристалл напоминал скорее скопление антрацитовых сосулек, чем сердце, и живым он не выглядел, холодя ладонь. Я давно вышел из Ясности, но мир вокруг неуловимо изменился: субстанция под ногами больше не шевелилась, она будто напряженно замерла в ожидании, Деспот тоже не топал, стихли глубокая пульсация и непонятный треск.

Стало понятно, почему монстр не разнес стену, чтобы достать меня: это все равно что проникнуть внутрь себя. А еще теперь ясно, что за сюрприз таит демон: убить Деспота невозможно даже самому мощному рейду, извести его реально только хитростью.

Я сжал черный кристалл, и по коридору прокатился протяжный вздох. Сминая сердце одной рукой, второй я принялся наносить по нему удары, выбивая единицы жизни сотнями тысяч урона — оно было хрупким.

Тишина взорвалась ревом Деспота, больше напоминающим клекот смертельно раненой птицы, скребущей когтями по стеклу. Внутренности выворачивало от этого звука, но я продолжал колотить сердце, наблюдая, как его шкала жизни скатывается в красную зону.

Стены помещения вздрогнули и покрылись стекающими каплями — будто заплакали. Рухнул скрытый стенами гигантский босс, визг перешел в хрип. Занеся руку над сердцем для последнего удара, я остановился. Три процента — на два-три удара.