Дисгардиум 7. Демонические игры

Зрители тоже были в восторге. Опередив Маркуса на девяносто три процента, я стал лучшим игроком пятого дня девятнадцатых Демонических игр.

Худшей была признана Дестини.

Интерлюдия 2. Дестини

Напыщенный индюк Гай Бэррон Октиус самодовольно ухмыльнулся и с отчетливой гордостью в интонациях объявил Шеппарда лучшим игроком пятого дня Демонических игр. Это стало последней каплей — гнев взорвался в душе Дестини, прокатился ядерным взрывом, пальцы сами собой судорожно сжались, и ножка хрустального бокала с шампанским переломилась, впившись в ладонь. Из пореза полилась кровь, но девушка этого даже не заметила.

— Тварь! — прошипела Дестини, глядя на хмурое лицо Шеппарда на голокубе.

Мальчишка смотрел исподлобья, словно его не научили улыбаться. Не смог выдавить оскал хотя бы для досье? Ну а чего взять с дворняжки, его же с младых ногтей правильно не воспитывали.

Алиса Дезире Дестини София Зоммерлат-Виндзор лет двести назад считалась бы если не принцессой, то уж точно особой королевской крови. Даже в первой половине века ее называли бы не иначе как королевским высочеством.

Но после Третьей мировой и создания единого мирового правительства чистота крови перестала играть хоть какую-то роль в гражданском статусе. Напротив, появилась новая аристократия, не по праву наследования, а за заслуги перед обществом. А что собой представляет девяносто девять процентов общества? Правильно, серую массу. Быдло. Тех, кто живет лишь сиюминутными потребностями и жалкими, низкими мечтами. Такими, как у это парня с экрана голокуба.

— Боже мой, какой позор, Дес! Ты слышала? Шеппард — лучший? За что?

Сидевшая рядом Белла, Изабелла Кристина де Паула, продолжала возмущаться и постоянно трогала Дестини за руку:

— Ну скажи же, Дес, разве я не права? С каких пор бесконечный кайтинг босса стал награждаться? — Белла закатила глаза, потом посмотрела на спутницу и взвизгнула: — О мой бог, у тебя кровь!

— Заткнись!

Дестини любила подругу детства, но сейчас Белла вывела ее из себя.

— Спокойнее, Дес, — проворчал Иезекиль Красс, больше известный зрителям как лофер Уркиш.

— Белла, ты разве не понимаешь состояния Дестини? — возмутился Николя-Филипп, он же Мессия. Обернувшись, парень подозвал дроида-официанта и попросил принести автодок — компактный вариант «Домашнего доктора».

— А сейчас… — Октиус, расхаживая по сцене, сделал паузу. — Мы запускаем зрительское голосование за звание худшего игрока дня! Напоминаю, что проголосовать может каждый совершеннолетний гражданин любым из следующих способов…

Официант принес автодок. Дестини нехотя сунула в него порезанную ладонь, ранку обожгло, что-то капнуло — края затянулись.

Она поблагодарила Николя-Филиппа, после чего, вздохнув, взяла себя в руки и извинилась перед Беллой:

— Слушай, извини. Мне просто не по себе, все раздражает!

— Да ясно, — ответила Белла, как и любой гражданин высокого статуса, она хранила хладнокровие, но все равно ее недовольство чувствовалось.

Сегодня у Дестини было два шанса закончить Игры для Шеппарда, и, если откинуть эмоции, вина за то, что этого не случилось, лежала только на ней самой.

Когда в первый раз целилась в лицо Скифу, она умышленно растягивала момент, смотрела в глаза жертвы и наслаждалась плещущимися там паникой, страхом, обреченностью и злостью. О, она прекрасно его понимала.

Откровенно говоря, парень ее удивил, проявив недюжинную стойкость. При таком давлении и всеобщем презрении он выстоял и боролся до последнего. Но заминка Дестини обернулась высокой ценой: юная Мелисса Шефер так некстати использовала свою награду лучшему игроку дня открытия, и смертельный выстрел не состоялся. Дестини кляла себя последними словами за то, что не приняла девушку и ее парня в свой рейд, хотя оба, можно сказать, умоляли об этом.

Причем ведь был и еще один шанс — стопроцентный! Все, что от нее требовалось, — спустить тетиву, когда Скиф, обездвиженный, оставшийся без союзников, стоял напротив совсем один. Во имя всех святых, зачем, ну зачем она к нему приблизилась?! Хотелось снова заглянуть ему в глаза? Обнаружить страх и посмаковать момент расплаты? Олицетворение несправедливости мира — надменный выскочка, которому повезло стать топовой «угрозой», смешной в своем желании казаться спокойным и невозмутимым…

Дестини хотелось сбить эту невозмутимость, увидеть смазливое лицо, перекошенное от ужаса, за миг до того, как длинное зазубренное острие стрелы пронзит ярко-синий беспомощно распахнутый глаз, и она сделала роковую ошибку — подошла к Скифу. Кто бы мог подумать, что он и здесь так разовьет навыки, что — с первым уровнем! — убьет ее за секунду? Читер, читер, подлый читер!

То, что случилось после ее смерти, стало двойным кошмаром. Мерзкий старик Розенталь тоже пожертвовал своей наградой и спас Скифа. А сама Дестини угодила под озверевшие рейды Кетцаля и Хеллфиша, к которым, словно стая шакалов, присоединились люди Мейстера. «Карма», — сказала бы мать и была бы права.