— «Аксиома». Мой знакомый работяга с каменоломен написал, что они заполонили всё вокруг. Ищут тех, кто в инстансе.
— А как же «локация недоступна по техническим причинам»? — спросил Бомбовоз.
— Думай головой, Ханг! — в сердцах Эд назвал воина по имени, нарушив свой же принцип. — Глобальное уведомление пришло! Мы не успели выйти до их возвращения!
— А я думаю! — обиделся Ханг. — И вот такой вопрос — телепортация из инста сработает?
С пару мгновений все ошарашенно смотрели на здоровяка, а потом дружно засмеялись.
— Точно! Ты прав! — воскликнул Краулер. — Бомбовозище ты наш!
— Стоп, погодите радоваться! Я проверю сначала, — сказала Тисса.
Она сфокусировала взгляд на только ей видимой иконке и… исчезла. Через несколько секунд в чат пришло сообщение:
— Отлично! — засмеялся Краулер. — Встретимся в Тристаде, парни!
Мы синхронно переглянулись и одновременно активировали новое умение.
— Аксиома, отсо… — голос Ханга пропал на полуслове.
Мир моргнул, и я оказался по колено в какой-то жиже, с каждой секундой погружаясь всё глубже. Быстро оглядевшись, увидел одно и то же — во все стороны до самого горизонта непролазное болото. Запаниковав, начал барахтаться и провалился по грудь. Тогда я замер и погружение замедлилось.
Открытая карта показала, что я в Болотине. И до ближайшего населенного пункта — неделя пути по болоту. И это по прямой.
Я обратил внимание на подмигивающую вкладку логов и сфокусировался на ней.
Надо же было мне оказаться в единственном «известном» мне месте, где я не был, на том самом клочке болота, в который меня направил Патрик!
Тем временем, чем больше я барахтался, тем больше меня засасывало. Ничего, за что мог бы ухватиться, я не находил. У меня началась настоящая паническая атака, и не помогало ни то, что я четко осознавал нереальность происходящего, ни то, что я уже пережил сотни смертей самых разных видов. Страх утонуть в грязной вонючей жиже был сильнее разума.
Когда над поверхностью осталась лишь голова, я чуть не активировал экстренный выход, не желая погибать в таких условиях, но сдержался. Всё равно потом придется возвращаться.
Зажмурив глаза и плотно сжав губы, я дернулся и ушел в трясину с головой. Биением сердца в ушах затикал системный таймер.
Урон нарастал в геометрической прогрессии каждые тридцать секунд. Я взял себя в руки и полностью прекратил движение в ожидании неизбежного. Где-то слышал, что трясина подобна хищнице. Она по-разному реагирует на попадающие в неё живые и неживые объекты: не трогает мертвое, но засасывает живое. Мертвый просто зависнет в толще или останется у поверхности. Подобные мысли отвлекали от неизбежного: когда закончится кислород в легких, я судорожно открою рот и вдохну грязь.
Стук в ушах нарастал и учащался, а потом взорвался ослепительной болью в груди.
Первый же тик снова меня убил, но самое страшное было позади.
Слова «Вы мертвы» появились в логах ещё двадцать четыре раза. А потом я перестал умирать. Как там у классика? Что мертво, умереть не может! Я бы засмеялся, но не хотел наглотаться болотной жижи.