Дисконект. Отключи меня от сети

— И ты правда хочешь, чтобы я уехала? — прошлась взглядом по спине женщины, и только потом заметила, что она опять вздрагивает.

— Ты не понимаешь, Тери… Есть моменты в жизни, когда сделать уже ничего не можешь. Когда за тебя решают другие, и когда уже никак не повлиять на происходящее.

— Я поймаю его… — уверенно произнесла, но Эн покачала головой.

— К тому моменту, Шин Сая посадят.

— Прошло всего три недели, Энни… Посмотри на меня, — я стянула маску полностью и всунув её в карман, повернула Эн к себе за плечи, — Ты же сама попросила меня, — мой шепот звучал уверенно, но все слова в горле застряли, когда по щекам женщины побежали слезы, и некогда стойкая натура Эн, дала трещину.

Она всё больше дрожала, и еле сдерживала слезы.

— Он не понимает, что значит для меня. Порой… Порой мне кажется, что эта чертова сцена, это агентство и все эти люди вокруг — трейни, подопечные, ученики… Все они отбирают его у меня. Каждый хочет урвать часть от того, кем я дорожу больше всего. Это… — она шептала надтреснуто и сквозь слезы, обнимая себя руками, пока не посмотрела мне в глаза, уже не сдерживаясь, — …больно, Тери. Это дико больно, когда ты любишь человека, а он забывает обо всем, чтобы защитить других. Бросает нас, опускает руки и сдается, только ради того, чтобы спасти чужих ему людей. Как?

— Любовь — это эгоизм… — я медленно стянула перчатки с рук, и присмотрелась к чудо-столику.

На поверку, как и думала, это оказался бар. Я открыла дверцы, и достав оттуда почти допитую бутылку виски, продолжила:

— Когда-то подобное мне сказал человек, которого я любила точно так же, как ты своего полудурка, — я положила стаканы на столик и разлила пойло, скривившись, — Уж прости, но он реально дурак. У вас такие красивые дети, да и ты шикарная женщина. Но что поделать, когда у мужика обострённое чувство справедливости? Ты его не переделаешь. Я своего, как не пыталась, — делаю глоток, а у самой гортань огнём выжигает насквозь, — …так и не смогла.

— Ты о… — Эн влила в себя залпом спиртное, а я кивнула.

— Да. Однако, у меня проблема другого характера, Энджи. Это я виновата, что осталась одна. Я виновата в том, что его убили, а потом убийцей стала и я. Знаю, ситуации разные, но вывод один — Дилан оказался прав. Любовь это эгоизм. Чем эгоистичные твоя любовь, тем она сильнее. Знаешь почему?

— Конечно, — тихо ответила женщина, — Всё очень просто. Чем сильнее ты воспринимаешь кого-то своим, тем сильнее этот человек становится тебе дороже. Потому что он твой! Но это хреновый расклад, Тереза. Ты видишь к чему он привёл мою жизнь.

— К тому что ты готова положить всё на кон, чтобы не отпустить и не потерять своё. Самое правильное решение, Энджела.

— Самое хреновое.

— Если бы это было так, Сай бы не говорил тебе таких вещей. Ты привязала этого мужика своими мозгами, а не сиськами и милой мордахой. От вас этой хернёй любовной за версту несет, Эн. Он может тебе заливать сколько угодно, что обязан пожертвовать собой. Но…

Я налила нам ещё и посмотрев в глаза Эн, закончила:

— Он словно мясо кусками только что от себя отрывал, пока говорил. Со стороны, агент Мур…

— Всегда виднее, кадет Холл.

Мы чокнулись стаканами, и выпили опять.

— Уезжай, — ровно и уже спокойно сказала Эн.

— Как хочешь. Но позволь мне сперва съездить на экскурсию в Пусан. Всё-таки я сюда официально приехала, чтобы кости у Восточного моря погреть.

— Азарт?

— Уверенность, что не всё потеряно, — мы встретились взглядами, и я, отобрав стакан с рук наставницы, сделала то, что в моем исполнении можно увидеть крайне редко.

Я обняла Энджи, и получила такие же объятия в ответ. В тишине пустого помещения, мой взгляд изучал потолок с мозаикой из витражей. Сейчас там не было тени солнца.

— Омма?*(Мама?) — дверь открылась и мы увидели в проходе Сару и малыша Чжона, которого Эн тут же взяла на руки, поспешно вытирая слезы со своего лица.

Я же спрятала стаканы и бутылку обратно, а затем привычно надела черную маску.

— Ты уверена, что не хочешь узнать, что мне наговорила Вера? — мы спускались по лестнице, и я наблюдала за тем, как Сара перепрыгивает по три ступени, играясь.

— Вера больна, Тереза. Поэтому её словам нельзя верить вообще. Когда я последний раз видела её, она приняла меня за гостя на своей свадьбе с Чжон Воном. Вряд ли Вера могла сказать, хоть что-то адекватное.

— И ты не собираешься искать дальше? А как же дети? Допустим Шин Сая посадят. Ты уверена, что на этом вас оставят в покое?

— Мне пригрозили, Тереза, — бросила глухим голосом Эн.

Я остановилась на последней ступени лестницы, ведущей в главный вестибюль агентства, а Энджи повернулась ко мне, прихватив сына удобнее, и продолжила:

— Мне вчера звонил начальник штаба. Они пригрозили мне, что если я не прекращу использовать ресурсы нашего ведомства в личных интересах, они устранят проблему сами.

— Посадят и тебя, — я сложила руки на груди, а наставница кивнула.

— Они уже уволили меня, и одно резкое движение может стоить слишком многого. Я не могу позволить, чтобы Сару и Чжона воспитывала та женщина.