Диспансер: Страсти и покаяния главного врача

— У одного царя было семь дочерей, — начал Бандур, пыхтя Беломором, — вот царь и думает, чего же мне с ними делать? Думал, думал и придумал. Вызывает он, значит, первую дочку и спрашивает: «Скажи-ка, дочка, мне по совести — ты целка или нет?». Дочка отвечает: «Батюшка, скажу тебе по совести, что я — целка». Обрадовался тут царь, велел вина принести, гостей собрал. Гуляли они хорошо, а на следующий день позвал царь вторую дочку. И тоже ее спрашивает: «Скажи-ка мне, дочка, ты целка или нет?». И дочка ему отвечает: «Я целка». Опять обрадовался царь, вино принесли, и гуляли они до утра. На третий день вызывает царь третью дочку: тут Бандур поднял указательный палец и запрокинул голову, как бы намекая на что-то серьезное, на какую-то сердцевину. «Ну, моя третья дочка, — говорит царь, что ты мне скажешь, целка ты или не целка?» Посмотрела дочка на царя и говорит…

Бандур замолчал.

- Что дальше? — заорали работяги. — Чего дочка сказала?

Бандур посмотрел на часы:

- Рабочее время закончилось, — объявил он, — пора по домам, завтра доскажу.

Алебастр остался во дворе. А завтра — снова на растворный узел: лошадь, телега, раствор. Бандур сказку так и не досказал, но работу немного сделал. И так — медленно, шаг за шагом, мы ползли и шли крестными путями нашей «великой стройки», конца и края которой не было видно.

Особенно неистовыми были сантехники. Трезвыми я их не видел. Зато амбиции у них были высокие, на каждую трубу, на каждый радиатор они требовали проект. Белые воротнички из проектной конторы захлебывались, не успевали, работа остановилась.

Я понял, что проекты нужно заказывать в разных местах. Кое-где могли сделать даже бесплатно — из уважения. Я продолжал работать хирургом в больнице скорой помощи, вел онкологический прием в городской поликлинике — круг знакомых расширялся. Встречались и начальники, руководители отделов, которые могли бы дать своим конторам соответствующие задания. Но одно дело приказ начальника, а совсем другое — готовность подчиненного, так называемая исполнительская дисциплина. Проект опять не готов, а днями мне выделят сантехников. Они придут, потребуют бумаги и развернутся через левое плечо.

Нужно давить проектантов беспощадно. Решительно и резко захожу в отдел. Кальки, рейсфедеры, ватманы на подставках, лица постные, полусонные, разговоры бытовые.

— Здравствуйте, уважаемые. Кто же из вас все-таки делает проект для онкологического диспансера?

В моем голосе жесткие нотки, сарказм. Пожилая начальница комнаты показывает карандашом куда-то в угол. Там сидит ослепительно красивая молодая женщина с царственной осанкой. Она бросила на меня взгляд, который называется у них «сбоку, на нос, на предмет». Получилось очень наивно и провинциально. Однако ей это не повредило, потому что она была прекрасна.

В комнате появились белокрылые ангелы, они запели «Аллилуйю», и церковные колокола отозвались тонкими перезвонами. Путь к женщине шел зигзагом, между столами. Но меня уже сбили с толку, и я пошел прямо, раздвигая столы, как ледокол. Теперь женщина переменила маску. На сей раз она показала ледяное презрение, пренебрежение и вызов. Опять ничего не получилось. Она оставалась прекрасной, ангелы продолжали петь, а сослуживцы смеялись.

Все же я выделился на общем фоне просителей. На следующий день королева посетила наше подворье. Не сгибая коленки, уподобив себя циркулю, она замерила своими длинными ногами участок, посчитала какие-то воздушки и обратки, прикинула калории, сухо попрощалась и ушла. А через несколько дней проект лежал у меня на столе. Теплотрассу на поликлинику можно было начинать…

Между тем на другом конце двора мощный экскаватор уже копал громадную пещеру — будущий септик для канализации. Горы земли и глины высились по краям этой ямы, ревел двигатель, мотался ковш, и вообще чувствовалось преимущество автотранспорта перед гужевым. Экскаватор достался тоже не сразу. Он был занаряжен давно и все никак не прибывал к месту назначения. То есть он выезжал со двора ремстройконторы, но куда-то исчезал в пути. Пришлось его конвоировать на мотороллере, описывая круги около медленно ползущей машины. Теперь мне стало ясно, куда исчезает экскаватор: его перехватывали конкуренты, вооруженные бутылками. Таким же способом я переманивал потом рабочих со строительства городского планетария. А что важнее, в конце концов: рак или небо в алмазах?

Септик потянул другие проблемы. Сантехники не рекомендовали заливать яму асфальтом — на тот случай, если произойдет какая-либо авария и придется туда залезать. Этого, к счастью, за прошедшие 18 лет не случилось, но предвидеть такие вещи заранее нельзя. Я решил перекрыть септик большой цветочной клумбой: яркое цветное пятно посреди двора. Теперь нужно было связать эту клумбу с остальными, поставить бордюры, наметить плющ и зеленый виноград — да так, чтобы получился ансамбль. Нужно было еще оставить свободные проезды для транспорта, чтобы машины могли развернуться, не задевая клумбы и бордюры.