Диспансер: Страсти и покаяния главного врача

Много лет не давала мне покоя шершавая и какая-то шелудивая стенка в коридоре. Краска ее не брала, поднималась шубой. Нашелся один пришлый художник — малограмотный, хвастун, но с искрой Божьей. Он мне, чтобы погордиться, свой альбомчик с эскизами принес — портреты великих людей в собственной трактовке. Там у него Пушкин в фантастическом военном мундире, нимбы светятся вокруг эполет. И подпись: «А. С. Пушкин — Генералиссимус русской поэзии». Такой вот художник. Я попросил его зарисовать поганую стену, только бесплатно. Я напирал на то, что его произведение — это последнее, что увидят многие на пороге Вечности: диспансер все-таки онкологический… Он подумал и спросил — можно ли сделать центральным персонажем собственную жену, которая, кстати, работала у нас кухонной санитаркой. Я согласился и выдал ему для последующего воспроизведения на стене огромный деревянный щит. На этом щите он изобразил очень яркую и несколько условную картину, которую можно было бы назвать, примерно, «Апофеоз весны». Под кистью мастера опухшая от пьянки и лени физиономия санитарки превратилась в непорочный девичий лик с огромными, очень выразительными глазами, которые смотрят прямо на зрителя и берут за душу. В глазах тепло, глубина и счастье. Такие эти озера голубые и прозрачные. Есть у этого парня Божья искра, я же говорил!

Общественность, однако, возмутилась: «За что нашу пьяницу на доску почета?». Я им разъяснил, что это не доска почета, а фреска. И Прекрасная Женщина, изображенная здесь, это не пьяная санитарка, а Весна или даже Апофеоз Весны. А внешнее сходство с нашей пьянчугой значения не имеет, поскольку санитарка в данном случае только натурщица. С натурщиц писали, например, Богинь, но это не значит, что они действительно Богини. Одну натурщицу, скажем, изобразили с острым мечом в правой руке и с головой некоего гражданина по имени Олоферн в левой. Голова только что отрублена, но за это натурщица никакой ответственности не несет. Я их убедил, но где-то через год побежала по инстанциям жена одного офицера. Пока жена была на курорте, этот офицер пригласил к себе нашу молодую и крепкую санитарку. Будучи фотолюбителем, он ее к тому же и сфотографировал, а негативы положил в китель и забыл. Жена приехала, полезла в карманы, нашла негативы и отпечатала их. Теперь у нее в руках был потрясающий документ: голая пьяная санитарка на ее кровати (этот факт она особенно подчеркивала). Фотография такая, что у женщин она вызывала возмущение, а у мужчин живой интерес. Очень сочно и очень вульгарно. Общественность опять возмутилась: «Мы же говорили!». Кто же прав — общественность или художник?

Тьмы низких истин нам дороже

Нас возвышающий обман…

Мне кажется, художник всегда прав. Впрочем, о вкусах не спорят.

И все-таки попробуем обнаружить хороший вкус. Окунемся в такую ситуацию. Оргметодотдел онкологического института (это где Саланова работает, они там медицину обмеривают, обсчитывают и примеряют) разработал четыре программы для городских онкологических диспансеров области. Программа борьбы с опухолями легких, еще одна программа направлена против рака шейки матки, отдельная программа против рака желудка и, наконец, программа против рака грудной железы. В каждой программе 200–250 вопросов, каждый том — как «Граф Монте-Кристо» по объему. Эту галиматью не то что выполнить — прочитать невозможно. По раку легкого, например, нужно добиться уменьшения загазованности воздуха промышленными предприятиями, построить обводную дорогу и мост через реку. Об этом я докладываю регулярно по ходу выполнения программы на ученом совете института, хотя мы никакого отношения к строительству не имеем. А еще нужно выделить контингент повышенного риска среди неорганизованного населения, а для этого отпечатать в типографии 20 тысяч вопросников и раздать их участковым сестрам, а те раздадут их на участках людям, а люди ответят на анкеты. Готовые анкеты просмотрят внимательно участковые врачи. Они выяснят, кто курит больше двадцати сигарет в день, кто болеет хроническими воспалениями легких, кто работает в местах запыления. И тогда они этих людей выпишут на особые диспансерные карты. И опять нам, диспансеру (то есть мне!) нужно изготовить в типографии 20 тысяч этих карт и раздать карты участковым врачам в поликлиниках. И врачи, заглянув в карты, вызовут наиболее угрожаемых на флюорографию. Это один из разделов программы.