Диспейсер

— Что, вообще никаких зацепок? — нахмурился адмирал.

— Ну, ты ведь знаешь, очевидные выводы сделаны сразу, по горячим следам, — развел руками Лагутин. — Существа, создавшие механоформы, предположительно относятся к гуманоидному типу. Рост около двух метров. Развивались в условиях мира с пониженной относительно Земного Эталона гравитацией. Их машины избирали для преобразования планеты с кислородосодержащей атмосферой, что позволяет предполагать метаболизм, схожий с человеческим. По уровню развития намного опередили нас. Пока из множества предметов не удалось выделить ни произведений искусства, ни примитивных носителей информации, вроде образцов письменности, изучая которые, мы могли бы сформировать более полное представление об интересующей нас цивилизации.

— А они должны быть, — задумчиво заметил Мищенко.

— Работаем. Но вообще-то, все, связанное с механоформами, — это тема Макрушина.

— Знаю. Не затем прилетел. Извини, просто проблема крепко в голове сидит. Никак не удается отключиться от нее. Видишь, как оно получается, — Сергей Дмитриевич сделал глоток «элианской росы» из предложенного Лагутиным бокала, — приступая к картографированию скопления О’Хара, мы думали, что война с харамминами расставила все точки над «i», да не тут-то было. Иногда, веришь, — жуть накатывает.

— Но ведь флот механоформ уничтожен, их базовые планеты аннигилированы.

— Все так, — кивнул Мищенко, — но технологии, опережающие наше развитие бог знает на сколько лет, оптимизма не внушают. Они, как бы точнее выразиться, — запредельные для нас, что ли? Хорошо, что все действующие репликаторы удалось либо уничтожить, либо захватить, а останься хоть один исправный где-нибудь на задворках скопления? Глядишь, и через пару месяцев новый флот механоформ в гости пожаловал бы. — Мищенко махнул рукой. — Да и без «второго пришествия» бед древние терраформеры нам наделали — век не расхлебаешь. Я еще лет десять назад предупреждал: закройте скопление. Нет, не послушали. В результате сам знаешь — началась стихийная разведка гиперсферных трасс, меновая торговля с инсектами, и что в итоге? Разворошили осиное гнездо. Взять ту же статистику. Разведывательное управление фиксировало тысячи ежемесячных неофициальных проникновений в зону неисследованного космоса, вот и нарвались. Там специалисты должны были работать, тихо, не привлекая внимания.

— А жуть-то от чего испытываешь? От превосходства древних технологий над нашими?

— Инсекты меня напрягают, — признался адмирал. — Помнишь, как все начиналось? Приступая к изучению скопления, мы думали, что Семьи, находившиеся в рабском, зависимом от харамминов положении, составляют ядро древней цивилизации, когда-то покинувшей Сферу. Не тут-то было. Чем дальше двигаемся по периферии скопления, тем больше их становится. Можешь вообразить: в течение года мы обнаружили больше десяти тысяч неизвестных ранее Семей. Сонмище, — глухо охарактеризовал Мищенко свое восприятие общности разумных насекомых. — Непредсказуемая, непонятная, совершенно чуждая нам сила. Большинство Семей даже не подозревают о существовании Конфедерации, ведут привычную для них жизнь, воют друг с другом, торгуют, а нас воспринимают в лучшем случае как некую разновидность харамминов.

— Ну, с этой проблемой нам придется жить, — высказал свое мнение Лагутин. — И решать ее надо постепенно, без наскоков.

— Боюсь, не только жить, но и воевать, — хмуро отозвался адмирал. — Ладно, — он нашел взглядом устройство стек-голографа установленное в кабинете. — Позволишь?

Лагутин мысленной командой открыл адмиралу полный доступ к системе объемного воспроизведения.

— Смотри, Илья, что у нас получается, — Мищенко передал информацию через устройство импланта, и стек-голограф отреагировал, моделируя звездное скопление О’Хара.

Адмирал выделил алым маркером одну из систем, расположенных на периферии, в зоне малой звездной плотности, в секторе, противоположном Рукаву Пустоты:

— Все, как ты помнишь, началось вот тут.

Лагутин кивнул. Предыстория ему была хорошо известна.