Диспетчер атаки

Ее отец, человек умный, сильный и веселый, принадлежал к тем, кто мог найти выход из любой ситуации и промолчать о том, чего стоит ему это решение. «А-ля-гер ком а-ля-гер» — его любимая фраза. Он действительно ходил на работу как на войну, на которой главный враг не конкурент из другой компании, а твой сослуживец или начальник, а когда станет совсем горячо или надоест «по самое не балуйся», надо складывать в коробку из-под бумаги любимый старый степлер, чашку и искать другого хозяина. «Дай мне смирения принять вещи, которые я не могу изменить. Дай мне мужества изменить те вещи, которых я не могу принять. Убереги меня сегодня от неосторожности наступить на те пальцы, которые могут иметь отношение к той заднице, которую мне, может быть, придется поцеловать завтра».

Когда Катя была маленькой, она мало понимала те вечерние разговоры, когда они с матерью вместе готовили ужин. Обсуждения офисных будней, тенденций в отрасли, конкурентов, корпоративной кадровой политики, перестановок в компании. Интриги, сплетни и скандалы. Кидалово, щемилово, разводилово. Когда папа говорил эти слова при Кате или младшем брате, мама просила его не ругаться при детях. Отец говорил не спеша и редко повышая голос, мать изредка взрывалась, но быстро успокаивалась и с улыбкой смотрела на отца, давая закончить ему начатую фразу. Иногда они засиживались допоздна, и чем старше становилась Катя, тем больше она понимала, о чем говорят ее родители. Об этом замкнутом круге, в котором с каждым годом становится все сложнее бежать так, чтобы успеть за всеми.

О чем они говорили, она поняла позже, когда, выпустившись из универа, устроилась в офис маленькой консалтинговой фирмы с очень амбициозным исполнительным директором, имевшим долю в бизнесе. Его настроение было непредсказуемо и, кажется, мало зависело от той ситуации, которая была вокруг. Он мог быть веселым и рассуждать о том, что Акиро Морита начинал с пяти сотен американских долларов, хотя при этом на тот момент не было даже намека на клиентов. Иногда он был злым и считал каждый лист бумаги, вылезший из принтера, срываясь на любом человеке, проходящем мимо, несмотря на то что за последнюю неделю удалось поднять на деньги трех жирных клиентов, и портфель заказов был обеспечен месяца на два вперед. Каждый месяц из компании кто-то увольнялся, и на его место приходил кто-то новый, но так же ненадолго, как и его предшественник. Шеф кричал о том, что мало кто выдерживает тот высокий ритм, который задается «у них в компании», но не видел того факта, что компания давно стала для некоторых всего лишь трамплином для прыжка на лучшее место.

Каждый день Катя заставляла себя приходить в офис отрабатывать положенное и сбегала, как только часы пробивали шесть.

И однажды до нее дошло, какая жизнь была у ее родителей там, откуда они приходили вечером домой. И мысль от того, что ей придется впрячься в такое же ярмо и жить по расписанию, доводила ее до ступора, подчас не давая нормально соображать и опасливо прислушиваться к поворотам ключа в двери кабинета директора. Вылазки на кластеры с вакансиями приносили больше тревоги, чем успокоения. Поиск работы по объявлению был сродни свиданию вслепую. Кто его знает, что будет там. Исполнительный хоть не лез под юбку и при всех своих недостатках искал работу с рвением первокурсника, не прошедшего через зимнюю сессию. Родители могли бы помочь найти что-то получше, но она завралась, рассказывая им, что все хорошо и дела идут как надо. Рассказать о том, что на работе у нее ничего не получается, было равносильно поставить двойку самой себе. Она иногда с завистью наблюдала за продавщицами в том супермаркете, где она каждую неделю закупала продукты. Знай себе товар раскладывают, на кассах сидят, зал после закрытия прибирают… Хотя везде были свои напряги. Кто знает, как вел себя вот этот нагловатого вида охранник с острым носом и вечно прищуренными глазами.