Диссертация по некромагии

Едва научившись читать, маленькая Инта с удовольствием погружалась в мир поэзии, а так как книг было относительно немного, то к пятнадцати годам она уже знала почти все их наизусть. И только приехав к тетушке в большой город, девушка узнала, что их домашняя библиотека была очень старинной и довольно ценной. Многие баллады и стихи, которые она знала наизусть, считались сложными произведениями, известными лишь знатокам и особо образованным людям.

Как же ей было весело, когда один из гостей высокопарно продекламировал несколько строф из баллады, немного запутавшись в сюжете. Она тогда легко подхватила историю о деве, утонувшей по вине возлюбленного, и с улыбкой, полуприкрыв глаза, прочла стихи до конца. Ей вежливо поаплодировали, а тетка потом пребольно надрала уши, объясняя, что женщине не стоит быть слишком умной рядом с мужчинами. Потом Инта долгое время молча сидела в углу, когда в доме появлялись гости, и вновь вспомнила баллады только во время учебы, да и то с опаской.

Теперь же она с удовольствием слушала любимые строки, делилась впечатлениями, вспоминала варианты текста и даже пообещала музыканту поискать ноты в своих сундуках.

— К моему большому сожалению, я взяла с собой лишь один альбом, который вела моя матушка. В нем есть ноты, скопированные со старинных образцов. Если Вам интересно, я попробую их переписать.

— Я буду счастлив, — улыбался в ответ Шер, — в старинных мелодиях есть свое тонкое очарование…

Они болтали, как старые знакомые, или даже друзья. Инталия, увлекшись, негромко напела мелодию одной из баллад пограничья. Когда-то она любила петь ее за рукоделием. Шер отчего-то вздрогнул и поднял голову на Софу и Сиразиона:

— Простите, фройлян, но, если мы хотим сегодня добраться до лавки, нам нужно поторопиться, ворота скоро закроются.

Пришлось вставать со скамейки и отрывать подругу от жениха. Вчетвером они быстро вышли из ворот Академии, пересекли мост, прошли пару узких старинных улочек и очутились возле лавки с затейливой надписью: «Лучшие артефакты».

***

Высокий человек в дорогом фиолетовом плаще стоял в тени переулка, наблюдая за парочками, входящими в лавку. Интерес мог показаться праздным, но в руках незнакомец держал трость с тяжелым набалдашником из горного хрусталя, и этот набалдашник слегка светился. Какая-то старуха попыталась войти в переулок и вдруг шарахнулась, словно разглядела мужчину лишь тогда, когда почти уткнулась в него лицом. «Фиолетовый» скорчил бабке зверское лицо, и телепортировался, заставив пожилую горожанку судорожно вспомнить молитвы и то, что она давненько не захаживала в Храм.

***

Лавка оказалась просто огромной! Высокие, до самого потолка шкафы со стеклянными дверцами хранили в себе, наверное, все виды артефактов, которые только могли придумать люди. При том, Среди всего этого богатства существовала строгая градация: возле двери стояли простые шкафы, полные небольших предметов из дерева и поделочного камня. Дальше шли шкафы побогаче — с металлом, стеклом, следующая полоса — драгоценности, и только в самом дальнем углу — музыкальные инструменты.

У каждой группы шкафов был свой прилавок с продавцом, счетами и огромной учетной книгой. Сейчас прилавки пустовали, но порядок всюду был отменный. Сиразион, подрагивая от нетерпения, повел Шера в уголок с музыкальными артефактами, что-то нажал, один шкаф чуть выехал вперед и открыл святая святых любого мастера-артефактора: личную лабораторию.

Гости завистливо вздохнули, а Сиразион немедля начал показывать музыканту свои наработки, тот восхищенно похвалил гриф недоделанной гитары, потом ткнул пальцем в барабан-самогуд, спросив что-то о качестве резонатора. А про девушек совершенно забыли. Софа пару минут посверлила жениха взглядом, а потом подхватила Инту под руку и повела к шкафам:

— Думаю, мы найдем чем себя занять, — сказала она, присматриваясь к тарелке-сушилке для лекарственных трав, выставленной на одной их полок.

Инталия только улыбнулась и принялась разглядывать самопишущее перо, которому можно было надиктовывать текст. Полезная вещь и дорогая. А вот вечная книга для записей. В нее можно было писать сколько угодно, главное помечать страницы, чтобы потом самому отыскать, что и где записал. Такие книги очень любили финансисты, законники и дамы-аристократки, ведущие дневники. Инталия тоже хотела такую книгу, но стоила она очень дорого, оттого, что в ее обложку встраивались накопители — драгоценные камни. Именно в них хранились записи, но эти накопители поднимали цену изделия до небесных высот.