Диссертация ведьмы

Сгорая от любопытства, я спустилась вниз, чтобы тотчас же окунуться в суету городской жизни. Мимо меня шнырнул мальчишка-разносчик, обернулся и крикнул какие-то неразборчивые слова, после чего снова помчался по своим делам.

Издалека раздались веселые музыкальные переливы. Я пошла на звук дудок и барабанов. На главной площади на небольшом деревянном помосте выступали скоморохи. Пара потешных человечков веселила людей своими ужимками, а зрители толпились вокруг, улюлюкали и хохотали. Я замерла, глядя на представление. Почему город вдруг ожил? Что произошло?

Над толпой плыл умопомрачительный запах свежей сдобы. Желудок тотчас же свело голодным спазмом. Ох, как же хочется попробовать на вкус что-нибудь из местного печева! Жаль только, денег у меня с собой нет…

Будто прочитав мои мысли, дородная торговка, протискиваясь мимо меня, вдруг ласково мне улыбнулась и протянула мягкую, только из печи баранку. Рот тотчас же наполнился слюной.

— Спасибо, — выдохнула я, и примерилась, чтобы откусить кусочек, но мою руку резко перехватили.

Я изумленно уставилась на того, кто помешал мне угоститься баранкой. На меня смотрели знакомые темные глаза в облаке седых кудрей.

— Бабушка! — потрясенно выдохнула я.

Сердце заныло одновременно радостно и с горечью. Как давно я не видела ее лицо! Как давно, в вихре забот, не вспоминала лишний раз ее улыбку! А вот увидела — и вдруг на меня обрушилось понимание, как же сильно я соскучилась.

— Бабушка! — повторила я со слезами на глазах, бросаясь, чтобы обнять ее и сказать, как сильно я ее люблю.

Но бабушка отстранилась, лишь покачала головой:

— Нельзя здесь ничего есть, Эллин! — строго произнесла она и растворилась в толпе.

Я подняла глаза. Люди вокруг меня будто серели, осыпались могильной пылью. Оставались лишь серые черепа, обрывки ветхой одежды, и руки, костистые руки, тянувшиеся ко мне со всех сторон. Они обступали меня плотным кольцом, желая схватить, дотронуться. Я пятилась, но круг становился все теснее. От ужаса у меня свело скулы, я завопила, сжимаясь в комок и закрывая голову. Откуда-то издалека раздался строгий окрик бабушки:

— Нельзя спать! Просыпайся, Эллин! Просыпайся!

Конец фразы она договаривала уже почему-то голосом Сандера. Я вынырнула из вязкого омута сна, с трудом разлепив глаза. Передо мной маячило встревоженное лицо друга. Он тряс меня за плечи и повторял:

— Эллин, просыпайся!

Стуча зубами от пережитого ужаса, я безумным взглядом окинула мертвый дом. Пусто. Никого. Мне приснилось. Это был только сон! Но страх не уходил, опутав меня с ног до головы. Я чувствовала, что покрылась холодной испариной.

Разглядев ужас в моих глазах, Сандер прижал меня к своей груди, и стал неумело гладить по волосам:

— Ну, все, Эл. Все хорошо. Успокойся. Тебе просто приснился какой-то кошмар, я еле тебя добудился.

— Нельзя спать, — стуча зубами, выдохнула я. — И есть здесь ничего нельзя… Сгинуть можно!

Я прижалась к Сандеру еще теснее. Щекой я чувствовала, как пульсирует на его шее жилка, и это ощущение успокаивало меня намного больше, чем пустые слова. Он обнимал меня, утешая, и я чувствовала, как он ласковым поцелуем касался время от времени моей макушки.

Ощущение реальности возвращалось неохотно. Мне хотелось сидеть рядом с Сандером вечно, будто не было между нами ссор и обид. Кажется, он тоже полностью разделял мое мнение. По крайней мере, когда я отстранилась, на его лице проскользнула тень недовольства.

— А где Девар? — с подозрением спросила я.

Друг мотнул головой в сторону окна:

— Изучает местные достопримечательности. Но пообещал не выходить из поля зрения.

Я выглянула в окно. Змей стоял на главной площади города, перед каким-то каменным барельефом и задумчиво изучал местное искусство. Внимательно так изучал, видимо, что-то нашел.

— Пойдем к нему? — предложила я Сандеру.

Мы с другом спустились вниз. Змей узнал наши шаги и, не поворачивая головы, произнес:

— Не знаю, поклонялись ли они ей, или же боялись до дрожи в коленях, но масштаб личности нашей пернатой знакомой определенно впечатляет.

Мы присмотрелись к барельефу. Там была изображена жар-птица с короной на голове и широким размахом крыльев. Под пернатым покровом на барельефе можно было угадать крохотные фигурки людей, склонившихся в молитвенном жесте.

— Как-то они себя принизили в размерах по сравнению с этим орнито-чудищем, — выдохнула я.

— Как думаешь, — спросил меня Змей, — это может быть вход в ее владения?

— Вполне.

— Тогда давай, Эллин, удиви нас, и вскрой замок, как ты это сделала с кабинетом ректора!

Я вздохнула. Мой руководитель переоценивает мою предусмотрительность. Тогда у меня была кружка с биоматериалом владельца кабинета. А сейчас что? Где мне биоматериал жар-птицы найти? Хотя… Дайте-ка подумать…

Торопливо углубившись в недра своего заплечного мешка, я торжественно извлекла на свет изрядно помятое и потрепанное жизнью перо жар-птицы. Ну, врата к источнику, отворяйтесь! Тук-тук, я пришла!