Диссидент

По утрам бесы с рюкзаками на плечах, выходят на работу, прогулка детей по пропитанной выбросами улицах, сказывалась на их будущем умственном развитии, не замыкая цепочку наркоманов и дураков вокруг. В этом городе младенцы засыпают то ли от кочек, укачивающих их до беспамятства в колясках, то ли от удушливого воздуха, наполненного зловонными запахами, высвобождающихся через форточки, где варят наркотики, перемешанного с заводной вредятиной… Все равно, что выдыхать сигаретный дым прямо в нежнейшее личико новорожденных и можно еще поспорить, что на самом деле вреднее. В этом городе не катают на самокатах леди в плащах, грибы не едят без меда, а типы, что дерутся, не отпуская звонкие пакеты, находясь дома, обращаются в интернет, пихая детей, долго выпечатывая слово «ПЕЧЕНЬ», не с целью узнать строение, а с целью узнать, куда наносить удар.

Ночью никогда не бывает тихо. Затихает источник шума, на его место приходит другой. Россия давно стало синонимом голгофы, где на лавках сидят старики, добивающие себя сигаретами втайне от покойных жен, в их домах стрелки часов никогда не затихнут, даже после смерти хозяев, темнота в подворотне не станет светлее продолжительного дня…

Спайсовые обрубки, словно места достопримечательности – отличительная черта городов, в нескольких тысячах километров от столиц. Территориально-принадлежащая печаль сгрызет всех, красивые, но печальные лица… еще немного и от красоты ни останется и следа.

На самом деле, работы в городе масса, но везде зарплаты не соизмеримы с налогами и ценами, видимые моими близорукими каждодневно. У меня-то есть выход из бедности, а что же делать рабочим людям? Неужели, им придется помирать за копейки и умереть в один день, в надежде, что после смерти его ждет вечное блаженство… А если не ждет? Вдруг, после смерти нет ничего, кроме глубокой пустоты на дне глазниц? Мне же видится абсолютное ничто… Жизнь пролетит, все это знают, но почему-то попытки изменить ее в лучшую сторону делают единицы. Так почему же я должен работать с мещанинами, работающие на других мещанинов, создавая иерархическое ветвление, где каждый кого-то контролирует? Почему я должен быть рабом системы и включаться в привычный обиход жизнедеятельности людей, которых не могу выносить? Я не буду работать на очередной плантации, я найду такую работу, приносящую неплохие деньги в кратчайшие сроки! У меня будут деньги, и будет время на проект! Осталось найти то самое, что даст такие возможности, главное, когда найду, не питаться вдохновением, а следовать его правилам!

Ведя диалоги с судьбой, задал ей единственный риторический вопрос: «Жизнь одна, предлагаешь мне работать там, где хочешь ты, остаться на уровне алкогольных бочек, лавируя между кислыми лужами у подъезда?

На завершающей ноте, я принял последнюю таблетку, подразумевающая выздоровление, лег на матрац, прикрыл тело простыней и уснул крепким сном.

Освобождение

Освобождение от одного, украдкой приносит зависимость другого…

Первую половину дня, встретившую в изумительном настроении, я провел в рассуждении. Отнекиваясь от телефонных звонков работодателей, а скорее их посредников, желавших нанять в организацию уборщиков, дворников, разнорабочих, грузчиков и других представителей пролетариата, я спокойно и с чувством найденной работы, говорил, что больше не являюсь соискателем. Завершая диалог, не понимал, как люди способны ходить на работу, даже с учетом хорошего места, даже с учетом долговых обязательств, даже с учетом отличной зарплаты, не исключая удовольствие от каторги, что отлично разнес в пух и прах Гордон, под предводительством Оруэлла. Прочитав «1984» остался в нем навсегда, за городом, где не распространяются законы государства, законы тебя самого. Я остался там, на проветренном месте, где пахнет благоуханием летних росточков, простой травушки, я остался там, любя всяческую соринку природы, и этот чертов фикус.

На самом деле, как в голове появилась мысль о заработке, я точно знал, кем буду, выбор существования осмыслен и обдуман судьбой. Я создатель жизни, не хочу нависать над кем-то и перед кем-то… Хочу нависать только над самим собой.