Диссидент

Меня просто ослепило от ужасности происходящего. До этого момента я оправдывал Чрево тем, что люди сюда приходят гонимые властью, но хорошие. Но все мы, копошащиеся в этой грязи, не были хорошими. Ни Никифор, ни Зоя, ни я. Мы убивали, грабили, пытали. Мы такие же мерзкие ублюдки, как два пьяных бомжа, насилующих женщину. И нет волшебного места под городом, где все строится на законах улиц. Сильные против слабых. И побеждают те, кто в нужный момент прижимает жертву к земле и трахает, показывая свое преимущество.

Я налетел на мужиков, хватая сначала одного и отбрасывая с женщины, потом и второго. Я все ещё сжимал нож в руке, но словно вообще забыл как им пользоваться. Мой кулак врезался в лицо бомжа, отчего его голова отмотнулась. Второй тут же кинулся на меня сзади, хватая подмышки и оттаскивая от своего напарника по изнасилованию. Пытаясь высвободится, я вслепую махнул рукой, все ещё сжимая нож. Лезвие вошло в шею бомжа, из-за чего меня окатило волной крови. Едва дыша, я оттолкнул истекающего кровью человека, хватаясь за стену. Это не становилось проще! Сколько бы раз я не наблюдал за остальными, сколько бы сам не наносил увечья — я едва ли мог к этому привыкнуть.

Второй бомж не решил со мной драться. Он вскочил, прямо с вываленным членом, убегая в глубь по коридору. Я его не догонял, просто съехал по земляной стене, пытаясь взять себя в руки. Бомж на земле истекал кровью, я может и мог остановить это, оказать первую помощь, вызвать Нину. Но я… черт возьми, не хотел его спасать! Я хотел, чтобы это мерзкий человек сдох! Чтобы он унес в могилу весь тот вред, который ещё мог нанести остальным. Я понимал, что он не заберет с собой на тот свет осознание, что я ни чем не лучше него. Понимал, но продолжал надеяться на обратное.

Больше сидеть смысла не было. Я ответил Луке, заждавшемуся меня, что попал в неприятность и мне нужно спрятать тело. Горе велел тащить бомжа к кладбищу, и я стащил с мужика куртку, перетаскивая его на неё. Где-то в фильмах я видел, что так проще будет волочь тело. Потом подошел к женщине, замечая неподалеку её разбросанную одежду. Собрал юбку, блузку, окровавленные трусы и два грязных ботинка, осторожно положив их около пострадавшей, что уже села, обнимая колени руками и поглядывая на меня.

— Ты либо очень хорошо играешь, либо не узнаешь родную мать, — вдруг сказала она, а мои глаза едва не выпали из орбит.

Узнать Христину было почти невозможно. В воспоминания маленького Игната она была… другой. Ничего в той живой женщине не выдавало изнасилованную жертву. Я отшатнулся, снова хватаясь за стену, но в этот раз падая. Что-то внутри меня вопило: «Мама! Мама!», хотя я трезво понимал, что никогда не встречал эту женщину.

Моя мать осталась в двухтысячных годах, она жила очень и очень давно, но на глазах выступали слёзы. Плакал не я, плакало тело, привыкшее к тому, что это его мать. Ну или эту связь невозможно было разорвать подменой сознания.

— Зоя рассказывала, что ты вернулся, — не шевелясь, сказала Христина. Я тогда написал Зое, наверное, с десяток сообщений, пытаясь заставить её срочно сюда подняться. — И я надеялась никогда не увидеть тебя, Игнат.

— Я… — севшим голосом прохрипел я, пытаясь подобрать слова. Сказать, что я не её сын? Сбежать? — П-прости, я сам не хотел тебя беспокоить. Сейчас придет Зоя, и я… и я уйду. Обещаю.

— Ты всегда выбирал просто убежать от проблемы, — хмыкнула Христина, надевая по очереди ботинки. — А Зоя решала за тебя всю гадость, которую ты творил. Ничего не меняется.

— Что… что вы хотите, чтобы я сделал? — едва не плача, проскулил я, перейдя на «вы».

— Да что я могу хотеть? — женщина застонала, едва не завалившись набок. — Я хочу нормального благодарного сына, а не вонючего предателя. Хочу, чтобы ты сквозь землю провалился!

Страшно. Вот момент, когда мне было очень и очень страшно. Пытки? Отстойная яма? Нет. Когда мать проклинает своего ребенка, а ты… вроде как и есть он.

— Не говорите так, — попытался вставить я, сам не понимая, зачем. — Не надо…

— Думаешь, забрал молодую пизду из проституции, и ничего не произошло? — она кое-как натянула на себя юбку, продолжая сидеть. — Тебе за это никто спасибо не скажет! Вот к чему это привело. Это твоя вина! Все вокруг — твоя вина! Мерзкое отродье, кусок дерьма! Чтоб ты сдох так же мучительно, как я живу!

Я не мог перестать слушать это, просто ожидая, когда что-нибудь изменится. Я уже и не понимал, зачем спас её, не понимал, кто же мне Христина и почему она так ненавидит собственного сына.

Прибежала первой Зоя, тут же упав на колени возле матери. Она шептала ей, что все будет хорошо, помогала надеть блузку и встать. Тут же прибежала Нина, и они вдвоем повели женщину куда-то дальше по коридору. Меня же ждал Лука, облокотившись на стену. Пока я приходил в себя, он просто подошел, взялся за куртку убитого бомжа, потащив её к ступеням.

Я утер глаза, набирая в грудь побольше спертого воздуха, отчего едва не задохнулся. Оставалось лишь осознать один важный момент, который моя башка старательно игнорировала.

Это не моя мать.

Глава 13