Диссонанс

– Ну да. – Саймон снова открыто посмотрел мне в лицо. В его взгляде больше не было гнева – его глаза искрились весельем. – Так что ешь, набирайся сил.

Какое-то время мы оба пытались говорить о всяких пустяках. Когда ужин стал подходить к концу, Саймон спросил:

– Ты будешь десерт?

В этот момент мне больше всего на свете хотелось пойти куда-нибудь в такое место, где нас не разделял бы стол и где бы нас никто не видел.

– Не здесь, – ответила я.

– Кстати, моя мама тоже чуть не оказалась в том поезде, который потерпел крушение, – неожиданно сообщил Саймон.

– Что ты говоришь? – изумленно ахнула я.

– В тот день она сильно опаздывала. Перед выходом из дома пролила на себя чай, и ей пришлось переодеваться. Когда поезд, на который она старалась успеть, сошел в рельсов, она ехала в машине на станцию. А все люди, с которыми она каждый день ездила в одном вагоне, погибли. Все до единого. Вот так. Переодевание спасло ей жизнь. В это трудно поверить.

– Не так уж и трудно, – заметила я и отпила из стакана большой глоток воды.

– Как раз тогда она познакомилась с моим отцом. Он работал на канале Эн-тэ-эс-би, готовил репортаж о катастрофе. Мама говорит, что когда он закончил брать у нее интервью, она уже знала, что он – тот самый мужчина, который ей нужен.

Я подумала о том, что наверняка в каком-то из отраженных миров отец Саймона принял решение не бросать жену и маленького сына. А значит, где-то существовала реальность, в которой повзрослевшему Саймону не нужно было в одиночку ухаживать за тяжелобольной матерью.

– А ты не думал рассказать ему о том, что твоя мама больна?

– Он этого не заслуживает. Послушай, я ведь тебе ничего не говорил про…

У меня похолодело в животе.

– Говорил.

– Неправда. Я ни с кем не говорю об отце, – неуверенно возразил Саймон.

– Говорил, говорил, – сказала я в безумной надежде, что моя настойчивость поможет мне убедить Саймона в том, что он ошибается. – О маме ты тоже ни с кем не говоришь. Но мне ты про нее рассказал.

Саймон провел ладонью по волосам.

– Может, ты и права. Может, я и в самом деле тебе рассказывал… Послушай, у тебя было когда-нибудь дежавю?

– Никогда, – ответила я и усмехнулась. – Неужели такое на самом деле бывает?

Я прекрасно знала, что дежавю действительно случается, и не так уж редко. У нас, Путешественников, это явление обозначалось термином «синаптический резонансный перенос», или аббревиатурой СРП. Оно происходило в случаях, когда чьи-то воспоминания о каком-нибудь событии передавались из параллельного мира в Главный, то есть от человека-эха его Оригиналу – или наоборот.

Но во время нашей совместной работы над композицией настоящий Саймон использовал мелодию Саймона из Мира Пончиков. В свою очередь, Саймон из Мира Пончиков всякий раз реагировал на меня как на знакомого человека. Саймону с кладбища было известно мое имя. Правда, обычно СРП не представлял собой конкретных воспоминаний. Но детали, которые смущали и пугали меня, можно было объяснить лишь как некую разновидность СРП. Иные варианты просто не приходили мне в голову. Я нашла ответ на беспокоивший меня вопрос, и он не предполагал ничего, что могло бы представлять опасность.

Я сделала из салфетки некое подобие звезды. Саймон молча наблюдал, как я сгибаю накрахмаленную ткань.

– Ну что, пойдем? – сказал он, когда я закончила.

Выйдя на улицу, мы увидели в вечернем небе низко висящую оранжевую луну.

– Куда теперь? – спросила я, когда Саймон помог мне сесть в машину.

– Куда угодно, лишь бы вместе с тобой, – ответил он, задержав мою руку в своей.

– Тогда поехали в Книжный парк.

Место, которое я выбрала, на самом деле было не парком, а спортивным комплексом, расположенным за библиотекой. Поздно вечером там никого не бывало.

Вот и отлично.

Мы расположились на трибуне футбольного стадиона, неподалеку от зачетной зоны. В свете одинокого галогенного фонаря и луны все вокруг казалось похожим на винтажную фотографию. На поле я сразу заметила множество переходных порталов, но они были старыми, с размытыми очертаниями.

– Ты замерзла, – произнес Саймон, заметив, что меня бьет дрожь.

– Да нет, я в порядке.

– Лгунья. – Он развернул одеяло, которое захватил из багажного отделения джипа, и накинул мне на плечи. – Ну что, так лучше?

– Пожалуй.

Губы Саймона, которые я хорошо видела в темноте, буквально притягивали мой взгляд. Казалось бы, давно пора было привыкнуть к его внешности, но меня по-прежнему восхищала его своеобразная мужская красота. Нервы мои были напряжены до предела, ладони вспотели. Я чувствовала себя, как когда-то у заведения «Грандис» – в другом мире, в какой-то прошлой, далекой, полузабытой жизни.

Внезапно страсть наполнила все мое существо, заставив меня отбросить страхи и сомнения. Я почувствовала, что в этот момент для меня не существует никого и ничего, кроме Саймона, сидящего рядом со мной на залитой лунным светом трибуне.

Я наклонилась вперед, и наши лица оказались совсем рядом. Саймон сидел неподвижно, не произнося ни звука, и напряженно смотрел на меня. Потом он медленно положил мне руку на плечо и охватил ладонью мой затылок.