Дистанция

Он действительно не хочет злить меня сегодня вечером.

Он медленно извлек пулю из моих пальцев. Я чувствую легкую дрожь, когда он это делает. Его глаза широко раскрыты, он умоляет найти выход.

Что ж, он его не получит.

Подняв пулю, он зажимает ее между губами, его кадык подпрыгивает вверх-вниз. Выхватив блестящее металлическое лезвие из носка, я приставил его к его сонной артерии слева от шеи. При легком надавливании он вонзается достаточно глубоко, чтобы острое лезвие прорвало слои кожи, и начинает медленно капать малиновым цветом.

Это, казалось, придало ему мотивации выполнять мою команду. Пуля попадает ему в рот, когда он сглатывает. Раздается прерывистый кашель, когда пуля попадает ему в горло.

Я ослабил давление ножа на его шею. Его тело слегка прогибается от облегчения.

Подобрав еще одну пулю, я всаживаю ее ему в лицо, его глаза широко открыты.

— Еще раз.

Его так называемые друзья в ужасе наблюдают за происходящим.

На этот раз быстрее, он хватает пулю и проглатывает ее, сдерживая рвотный позыв, когда она проникает в его внутренности.

— Хорошо. Теперь открой рот и высунь язык.

Он делает, как я говорю, его челюсть дрожит, когда он повинуется.

Схватив маленькое, но смертоносное лезвие, я отрезаю кончик его языка. Это все равно что разрезать грубый кусок хорошо прожаренного стейка, кровь хлещет изо рта и стекает по подбородку.

Протягивая крошечный кусочек плоти, я подвешиваю его над его открытым ртом.

— В последний раз, я обещаю. Глотай.

Лука хотел, чтобы сообщение было доставлено. Я думаю, это сработает. Страх в комнате ощутим.

Зажимая рот, он проглатывает кончик языка, при этом забрызгивая кровью мою куртку.

— Ты, блядь, можешь заплатить за химчистку этого, — говорю я с отвращением, бросая свою залитую кровью куртку на влажный пол.

— Это будет последний раз, когда ты говоришь о делах Луки с Фальконе. Я ясно выражаюсь? Если мы услышим хотя бы шепот, что ты хотя бы ступил на их территорию, тебе всадят пулю прямо между глаз.

Он отчаянно кивает в ответ, прикрывая рукой рот, из которого текла кровь.

К тому времени, как я возвращаюсь домой, солнце уже встает над Центральным парком. Моя окровавленная одежда убрана в сумку, чтобы разобраться с ней позже, я принимаю ледяной душ, пытаясь выкинуть из головы образ Сиенны, сидящей верхом на моей руке.

Это нихуя не сработало.

Остаток недели я тренируюсь с Грейсоном. Мне нужно чем-то занять руки, чтобы не связываться с Сиенной. Боже, я так хочу ее.

Я хочу обладать ею, заявить на нее права и сделать ее своей.

Я хочу защищать ее и заботиться о ней.

Это то, что мешает мне установить контакт.

Ей не нужно быть замешанной в моем дерьме. Быть связанной со мной было бы опасно. Вести такой образ жизни с женщиной — это слабость. Которую я не могу себе позволить.

И это меня чертовски злит. Кто эта женщина и почему она имеет надо мной такую власть?