Дитя Бунта

— Знал, конечно же, лично. У наномехаников особые взаимоотношения, они сами себя называют «Третьим кланом», подчеркивая, что их суть едина, вне кланов Темных и Светлых… Что-то там произошло между ними, подробностей я не знаю. По слухам, были друзьями несколько веков назад, но, следуя выражению людей, между ними «кошка пробежала». Или женщина, я думаю. В этом плане на Двэйна давить невозможно, он все равно не расколется.

— А по делу семьи Барнетт?..

— Я нашел отца Эвана в Бедфордшире. Обычный эльфофоб. — Презрительно бросил Морни. — Ребята хорошо пробили все его контакты, и могу сказать одно — к нынешнему делу этот Валентайн не причастен. А то, что он идиот, так это ненаказуемо. Повторяю, искать надо здесь.

Легко сказать…

Еще одна новость, которую Морни принес, как сорока на хвосте, меня очень удивила. Эрик дал добро на создание в Канаде Института взаимодействия с человеком! У Светлых аналогичное заведение открылось десять — двенадцать лет назад, в Австралии. Догадываюсь, что сейчас в Канаде будет много Светлых преподавателей, как и после Переворота в Высшей военной академии Темных, в которую я поступил, когда весь дамский офицерский состав отправили в отставку… Теперь отчасти понятно, почему Эрик держит дело о Бунте на особом контроле и так мягок в плане приговоров! Ответный ход: вы расправились с Муном, мы тоже красавцы — расширяем сферу взаимодействия и с вами, и с людьми.

Со Светлыми мы уже имели дело, когда осуществляли программу переселения людей. К моменту Сопряжения у человечества существовала непонятная эльфам практика: создавать невыносимые условия в одних регионах планеты, чтобы потом жители этих регионов становились носителями беспорядков в процессе миграции в относительно благополучные страны. Светлым, как и нам, тоже не нравилось ни данное обстоятельство, ни факт этнической путаницы на их обширной территории, поэтому переселение было осуществлено, а количество представителей этнических диаспор в разных странах строго лимитировано.

Я поблагодарил за подарочный стаут, и, не откладывая дело в долгий ящик, потребовал тех самых подробностей, которые, по словам Эрика, мне следовало как раз получить у Морни.

— Не-а, — покачал головой родственничек Владыки Темных, — подробности подождут чуть-чуть. — Я устал, как… даже не знаю, как кто. А потому для ясности мысли и бурной мозговой деятельности мне нужны потрахушки. Тебе тоже не помешают, я думаю.

Что ему нужно?! Не успел приехать, уже по бабам?!

— Да, ты не ослышался. Поехали в эльфийский клуб, только переоденься, чучело армейское.

Чья-то морда напрашивалась на хук в челюсть. Напрашивалась она регулярно, причем с момента нашего знакомства во время службы в армии, и все потому, что в день этого знакомства напросился как раз я.

Зачем один двадцатилетний дурень задирает другого, в триста девяносто пять лет уже сказать трудно. Но в двадцать лет это жизненно необходимо обоим, чтобы выпустить пар, зарядиться тестостероном и проверить друг друга на прочность. Слово за слово… ну, и так далее. Мы дрались, и дрались страшно, так как не уступали друг другу в силе и ловкости. А поскольку у каждой из сторон были сочувствующие, то в драку втянулось много дурней примерно того же возраста.

Скажу мимоходом, что дело было до Переворота, а кто служил при Темных матронах в армии, тот не только в цирке не смеется, тот порывается вскочить с места и отдать честь клоунам. Во времена матриархата никого не волновало, лорд ты или нет — ты можешь быть только рядовым. Весь офицерский состав — эльфийки… На вопрос госпожи капитана: кто устроил побоище в казарме, Морни не ответил никак, не собираясь из мужской солидарности выдавать инициатора, которым был я. Сам же я имел глупость подумать, что в случае признания накажут меня одного, а потому сознался.

В результате досталось нам обоим, а выражение «спустить шкуру» перестало восприниматься фигурально. У эльфов прекрасная регенерация, но на полное исчезновение шрамов со спины и ребер у меня ушло лет двадцать. Думаю, именно после этого случая Морни в совершенстве освоил ударные девайсы… Что же касается меня, то… госпожа капитан, Илленниа, свела со мной очень, очень близкое знакомство — как раз после Переворота, когда мне было слегка за тридцать.

Пора было вспомнить, что я все-таки являюсь лордом, и предъявить на нее права, и я это сделал, получив Илленниа в свое полное распоряжение. Тот опыт был полезен нам обоим: психологический, прежде всего. Мы росли от ненависти до любви, проходя тяжелый путь взаимодействия и воспитания чувств…

С тех пор много воды утекло, но привычка задирать друг друга при каждом удобном случае у нас с Морни осталась. Наверное, потому, что в душе каждого мужчины периодически просыпается двадцатилетний дурень, и это здорово.

— Думаешь, тебе не надо переодеваться, гражданский офисный хлыщ? — ненавязчиво поинтересовался я. — Извини, я не захватил на спецоперацию щегольской костюмчик. Джинсы у меня найдутся, естественно. Если ты хочешь, чтобы я составил тебе компанию и не выглядел рядом с тобой оборванцем, переоденься в «кэжуал».